ПРИДНЕСТРОВЬЕ

Почему исчезает рыба в Днестре? Нынешней осенью такой вопрос впервые прозвучал на самом высоком уровне и в Правобережье и в Левобережье. Во всем обвинили жару минувшего лета. Евгений Шевчук даже временно запретил промысловый лов рыбы. Улучшит ли эта мера ситуацию?

Сначала разберемся с запретом. Тираспольчанин Борис Ильченко знает толк в рыбе. Он руководил Среднеднестровской инспекцией рыбоохраны с 1982 по 2007 год, а в целом проработал в этом ведомстве 32 года.

«Приднестровье было просто вынуждено ввести временный запрет на промысловый лов, ― считает Борис Ильченко. ― Кишинев заговорил об этом первым еще в конце августа, а у нас на носу как раз был конкурс на право выделения участков для этого вида деятельности. Ввели бы на правом берегу такой запрет, нам пришлось бы расторгать уже заключенные договоры, возвращать людям деньги.

Сразу хочу вступиться за промысловиков. В Приднестровье их всего-то 100-120 человек. Это дисциплинированный народ. Их улов легко проконтролировать: он заносится в промысловые журналы.

Хозяева чистят свои тони. Ухаживают за ними, значит, и за рекой. К тому же каждый обязан зарыбить свой участок: выпустить 300 килограммов малька в год в качестве компенсации. Браконьерство ― не их стихия. Напротив, если к промысловику на участок забредет незваный гость с электроудочкой или живодером, хозяин обязательно его прогонит. Кроме того, такие официальные рыболовы пополняют казну: в приднестровскую казну поступает около 130 тыс. рублей за квоты.

Зато любители, а точнее, дикари наносят реке вред. В обществах охотников и рыболовов по месту жительства они не состоят. Взносы не платят, о Днестре не заботятся, относятся к нему исключительно потребительски. Любители имеют право бесплатно выловить три килограмма в день. Это же больше тонны даровой рыбы в год! И они еще жалуются на жизнь. Многие и во время нереста выходят на реку.

На мой взгляд, если решать проблему исчезновения рыбы только запретами на лов, мы и нормальных рыбаков превратим в браконьеров. А рыбоохрана и так не успевает всюду. В Приднестровье всего 10 инспекторов на 450 километров Днестра.

Я – за комплексный подход к сложившейся ситуации, но его надо согласовать с Кишиневом и Украиной, иначе толку не будет. Река-то общая».

Между тем и ученые, и гражданское общество обоих берегов реки давно предупреждали о катастрофе.

– Река больна человеком, – сказала заместитель директора заповедника «Ягорлык» (Дубоссарский район) по научной работе Татьяна Шарапановская. – Сокращение рыбных запасов – лишь одно из проявлений.

В хоккее существует понятие «отложенный штраф». Есть такое наказание и у природы. Фундамент нынешней проблемы был заложен давно. Все дело в том, что природа не реагирует на преступления против нее немедленно. Вот и атака на рыбные запасы сразу на нескольких направлениях началась полвека назад, а результат в высших кругах заметили только сейчас.

– Из полугорной реки Днестр превращается в озеро, – рассказывает преподаватель биологии школы села Дубово Дубоссарского района и одновременно руководитель НПО «Кверкус» Татьяна Осташ. – Такие впечатления от Днестра сложились у преподавателей биологии школ Дубоссарского района после того, как мы вместе с учеными Правобережья и Левобережья в начале июля поднялись вверх по реке вплоть до границы с Украиной. Мы наблюдали признаки, которые сопровождавшие нас ученые уже давно считают тревожными: река неглубокая, ее берега заилены, много озерных растений. И главное: мы не заметили в воде ни одной рыбешки.

Вот как это объясняет Татьяна Шарапановская:

– Действительно, с Днестром происходят необратимые изменения. Виной всему Новоднестровский гидроэнергокомплекс, который находится выше по течению на Украине. Он изменил температурный и гидрологический режимы реки. Поэтому рыба исчезает, а Днестр или мелеет так, что видно дно, или разливается. А все потому, что ГЭС проводит несвоевременные попуски воды во время нереста: то ее не хватает, то она слишком холодная. А то вдруг происходит резкий сброс, и волна смывает уже отложенную икру.

Но вот-вот там должна вступить в строй гидроаккумулирующая станция (ГАЭС), это нанесет последний удар по Днестру.

А растения – это вообще отдельная тема для разговора. Их подтолкнул к иной вегетации еще сброс солей со Стебниковского химкомбината в 1983 году. Тогда погибло много рыбы, животных, продукты разложения попали в воду. Для нас это биогенное загрязнение, а для растительности – удобрения. Корни смогли укорениться в иле. И теперь чем больше разрастаются растения, тем больше заиливается Днестр. Положение могли бы спасти песок и гравий, но их количество в реке стремительно уменьшается.

За полвека Днестру нанесен ущерб в 300 млн. евро только по одной статье: добыча песка и гравия. Об этом говорили на недавнем заседании Общественного экологического совета при министерстве сельского хозяйства и природных ресурсов Приднестровья.

– На рынке строительный материал пользуется спросом, поэтому из реки извлекают песок и гравий, так называемую песчано-гравийную смесь (ПГС), – сказал декан естественно-географического факультета ПГУ Сергей Филиппенко. – Такая добыча обходится дешевле, чем в карьере, к тому же песок уже промыт. Особенно интенсивно изъятие песка и гравия из Днестра проводилось в 1950-1988 годах. Тогда река лишилась 73,5 млн. кубических метров ПГС ― катастрофическая цифра.

Песок и гравий – это фильтры реки, которые позволяют ей самоочищаться. Плюс на таком песке живут губки и моллюски – дополнительные фильтры. А стоит ли напоминать, как это важно в наших условиях, когда очистные сооружения в большинстве населенных пунктов обоих берегов Днестра либо отсутствуют, либо работают плохо? Исчезнут песок и гравий – придется затрачивать значительно больше средств, чтобы подготовить днестровскую воду для питья. Она значительно подорожает для потребителей Правобережья, Левобережья, Одесской области. В СНГ добыча ПГС запрещена, а у нас до сих пор проводится.

Наша беда – отсутствие информации. Точнее, правильной информации, говорили участники заседания. Вот, скажем, в добыче песка и гравия из Днестра большинство людей не видят вреда. Более того, они верят речникам, утверждающим в один голос: реку надо углублять и чистить.

А какая разница между дноуглубительными работами и добычей песка? В наших условиях ― никакой. Экскаватор открывает ковш и без ограничения черпает из речных недр.

Еще в 2004 году в Бендерах вышла в свет книга «Днестр – река жизни»: ностальгические воспоминания о речном транспорте, некогда существовавшем на Днестре. Если читать ее правильно, лучшего самопризнания в планомерном убийстве реки и пожелать нельзя. Так, там черным по белому сказано, что в 80-х годах прошлого века именно ПГС была «генеральным грузом, на долю которого приходилось более 90 процентов объема перевозок». Словом, что добывали, то и перевозили.

К этому и свелось судоходство на Днестре. И тут же авторы вскользь замечают: «Запасы ПГС на Нижнем Днестре к тому времени стали истощаться». И это неудивительно. Ведь из Днестра уже выкачали миллионы кубов ПГС.
Их место занял ил. И вот уже более полувека песок и гравий не поступают с верховьев: путь им преградили три плотины – Дубоссарской и Новоднестровской ГЭС. Между тем ученые всего мира считают: на реке, где есть хотя бы одна плотина, добывать ПГС нельзя.

В начале 80-х Академия наук тогда еще МССР предложила запретить добычу ПГС. Речники так рьяно «углубляли реку», что докопались до каменистого ложа реки.

― Но в 90-х добыча возобновилась. Никто не считал, сколько же тогда извлекли ПГС. По моей экспертной оценке, с 1999-го по 2008-й река лишилась 500 тыс. кубов песка и гравия и еще 300 тыс. после паводка, ― подвела итог Татьяна Шарапановская. – Тогда действовал бесправовой конвейер: одни добывали, другие грузили и продавали. Предприниматели обоих берегов действовали сообща. Только ЗАО «Бендерский речной порт» в 2007-2008 годах извлек 80 тыс. тонн ПГС.

– Какая тут связь с рыбой? Самая прямая, ― считает исполнительный директор Международной ассоциации хранителей реки Eco-TIRAS Илья Тромбицкий. – И дело не только в том, что без песка и гравия река превратится в сточную канаву, а в мутной воде, вопреки пословице, рыбу поймать не удастся. Та самая ПГС – колыбель для большинства речных обитателей. Они откладывают туда икру. Между тем в последние годы добыча ПГС не прерывалась даже во время нереста. Причем копают на участках, где судоходства нет и быть не может, но еще есть хороший песок.

Продолжая извлекать песок и гравий, речники попросту разрушают нерестилища, вычерпывая только что отложенную икру. В этом бизнесе крутятся большие деньги. В Молдове вот-вот будет принят закон о судоходном транспорте. Его двигают все те же речники, стремящиеся узаконить добычу-продажу песка и гравия из Днестра. Мы проинформировали каждого депутата парламента о грозящей опасности, и о том, «как сделать закон безопасным». Посмотрим, удастся ли парламенту защитить реку.

– Теперь осталось лишь 12 процентов нерестилищ от того количества, которое было полвека назад, ― заметила Татьяна Дмитриевна Шарапановская. – Поменялся видовой состав рыб. Когда-то в Днестре водились ценные виды: осетровые (севрюга, белуга, шип), черноморский лосось… Сегодня на смену им пришли непромысловые виды: колюшка, горчак… И в целом улов упал на 80 процентов.

Кстати, ученые доказали, что вопреки заверениям речников «дноуглубительные работы» приводят к …обмелению реки. Уровень украинских речушек, где тоже усиленно добывали ПГС, уже упал на 10-15 сантиметров. Отсюда и резкое понижение водоносных горизонтов. На Украине высыхают колодцы. Та же картина в селе Плоп-Штюбей Каушанского района. Там тоже ушла вода из колодцев. Люди вынуждены пить из Днестра.

…Осетр, который некогда ловили в Днестре, сегодня кажется нам сказкой. Но к беде, как известно, спускаются по ступенькам. Вот и воды в реке недостаточно. Песка – и того не хватает. Скоро не будет и самой реки.

Предприниматели, так рьяно добывающие ПГС, уже докопались до каменистого ложа Днестра. Он просто уйдет в тектонический разлом, предупреждают ученые. Чтобы предотвратить бегство реки, приднестровские экологи выработали рекомендации для властных структур Приднестровья. Но на общей реке надо действовать вместе. Иначе уже скоро учителя географии будут так рассказывать о родном крае: «Из легенд и народных песен мы знаем, что у нас текла река, в которой водилась рыба».

Наталия Барбиер