ПРИДНЕСТРОВЬЕ

Побывав на уроке румынского языка (в расписании значится именно румынский, а не молдавский, как в Конституции) в гимназии, где учится мой сын, я была просто шокирована современной методикой преподавания.

Читая новостные ленты в социальных сетях или сталкиваясь на различных официальных сайтах с информацией, так или иначе связанной с «нежеланием гагаузов изучать государственный язык», я каждый раз испытываю чувство досады и раздражения одновременно.

Досады – потому что обидно за ту откровенную ложь, которую пытаются навязать широкой общественности некоторые лица, слишком заинтересованные в нагнетании конфликтов между Гагаузией и Кишиневом. Раздражения – потому что понимаю, что сегодня все мы стали заложниками ситуации, из которой, как мне кажется, не то чтобы невозможно найти выхода, а просто удобно этот выход вовсе не искать.

Необходимость донести эти мысли до высоко сидящих чиновников назрела уже давно. Периодически гагаузские журналисты даже пытались поднимать эту проблему в местных СМИ, но, как бы помягче сказать, едва ли в руки большим начальникам из Кишинева попадают гагаузские газеты.

А молдавским журналистам писать о гагаузских проблемах не с руки, для них этой проблемы как бы и не существует. Да и не могут они до конца понять сути вопроса, потому что командировки не всегда дают полную и объективную картину действительности.

Чтобы понимать, насколько остро стоит вопрос с изучением государственного языка в Гагаузии, надо тут жить и сталкиваться с этим ежедневно. Иначе проблема так и останется «газетной», «бумажной», а чиновников и впредь будут успокаивать отписки ответственных лиц, утверждающих, что «проблема решается».

Проблема не решается! Не ре-ша-ет-ся. Пусть это, наконец, зарубят себе на носу все, кто рапортует об обратном. Не стану рассматривать в этом контексте наличие бесплатных языковых курсов для руководителей учреждений и работников социальной сферы.

Во-первых, они предназначены для людей, уже имеющих специальность и твердо стоящих на ногах, следовательно, достаточно мотивированных, чтобы понимать необходимость изучения государственного языка.

Во-вторых, языковая проблема как раз меньше всего ущемляет права и достоинства взрослых людей, которые никому не дадут над собой издеваться. В то время как наши дети абсолютно бесправны и будто нарочно подвергаются психологическому давлению со стороны представителей Минпросвещения (читай: с молчаливого согласия правительства). Не торопитесь возмущенно возражать, попробую объяснить.

То, что ситуация с изучением государственного языка в Гагаузии не выдерживает никакой критики, живописно демонстрируют ежегодные выпускные экзамены. В позапрошлом году в стране почти все лето не утихали споры. Сначала по поводу большого числа учеников, проваливших тест по румынскому, из-за чего Минпросвещения предложило выдать им вместо дипломов справки, на основании которых те могли поступить хотя бы в ПТУ или колледжи. Потом за своих вступилось гагаузское правительство, решившее разработать дипломы собственного образца, в которые не была бы включена оценка по госязыку, чтобы выпускники все-таки смогли поступить в вузы, но уже не в Молдове, а где-то далеко за ее пределами, где молдавский язык никому не нужен.

Оставим вопросы, кому нужны были эти скандалы и кто из чиновников и насколько в результате повысил свой рейтинг. Несчастным выпускникам и их родителям в ту пору уж точно было не до политики. Вопрос на засыпку: захотят ли потом эти молодые специалисты вернуться в Молдову и работать на благо страны, которая так с ними поступила? Вопрос риторический.

Но вернемся к проблеме. Уже больше года я неформально беседую по поводу преподавания государственного языка с родителями учеников разных школ, гимназий и лицеев Чадыр-Лунги (не думаю, что в других городах региона положение сильно отличается).

Большинство родителей просто в отчаянии от того, в какие рамки поставлены их дети. Они хотели бы донести до авторов учебников по румынскому языку простую и, на их взгляд, не терпящую возражений мысль: сегодняшняя программа по изучению госязыка не способна дать хороших результатов.

Более того, неофициально родителей поддерживают и многие учителя (хотя никто из них не осмелится сказать об этом во всеуслышание или для прессы). В разговорах с преподавателями мне нередко приходилось слышать, что не только программа, но и сам предмет вызывает у учеников неприятие и отторжение. Не потому, что гагаузские дети бестолковы и не обучаемы, а потому что учебники составлены необоснованно сложно. Даже несмотря на то, что на титульном листе отмечено: Pentru şcoli cu predare in limba rusă. Это всего лишь слова.

В начальной школе еще куда ни шло, там всё больше картинки, стишки-загадки, вроде бы, всем по силам. А вот уже в пятом-шестом классах даже ученики с неплохой успеваемостью не всегда способны самостоятельно справиться с заданиями, которые даются в учебнике. Тем более если родители, в силу незнания языка, не могут им помочь ни с переводом, ни с адаптацией текста к пересказу. Что это за система образования, которая не дает шанса ребенку выучить язык без помощи родителей? Вспомним себя: разве наши родители помогали нам учить английский? В этом не было необходимости, потому что учебники того времени были продуманы и составлены так, чтобы ребенок хотел и мог учить язык, а не бился в истерике, не понимая задание.

Трагедия гагаузских детей в том, что правительство страны не признает, что государственный язык для них мало чем отличается от того же английского, то есть – не родного, иностранного. Но дети не виноваты в том, что на территории компактного проживания гагаузов не живут коренные носители молдавского языка, чтобы хоть как-то взаимодействовать и впитывать язык не только на уроках, но и во дворе, на улице, на внеклассных мероприятиях или народных гуляниях. Если здесь нет языковой среды и возможности постоянной практики, как можно ставить такую высокую планку и требовать от детей знаний на уровне тех, что имеют ученики молдавских школ с обучением на государственном языке? По меньшей мере, это несправедливо.

Кстати, по поводу процесса обучения. Побывав на уроке румынского языка (в расписании значится именно румынский, а не молдавский, как в Конституции) в гимназии, где учится мой сын, я была просто шокирована современной методикой преподавания. Учитель говорит с учениками только на румынском, дает задания, задает вопросы, объясняет тему и «помогает» разобраться с незнакомым текстом – исключительно на румынском.

Пятиклашки сидят, выпучив глаза, изо всех сил пытаясь сделать вид, что понимают преподавателя, но на лицах – полное недоумение. После урока я спросила, почему учитель не отвечает на вопросы по-русски, чтобы дети хотя бы могли сделать пометки в своих тетрадях и поняли, что они делают правильно, а что нет? Педагог ответил, что не имеет права говорить по-русски на уроках румынского. Педагог требует, чтобы ученики не просто заучивали текст, а пересказывали его своими словами. Но как? Как они могут эффективно выполнить домашнее задание, если на уроке они ровным счетом ничего не понимают, а учитель старается успеть за учебным планом, независимо от того, «проглотили» дети новую тему или «выплюнули, как неперевариваемую»? Кто от этого выигрывает? Никто.

Чтобы быть до конца откровенной, история с «провальным бакалавром» лишь добавила нынешним ученикам проблем. Некоторые учителя не только ужесточили требования, но и довели их до маразма, простите. В одной из гимназий города ученики старших классов поделились со мной секретом суровости своего педагога: бывшие выпускники в большинстве своем не сдали румынский на бакалавре, поэтому учитель поклялся, что больше никогда и никому не будет ставить положительных оценок, чтобы потом не спрашивали, почему ученики с хорошими годовыми оценками не смогли сдать экзамен. Хороший способ решить проблему, а, чиновники от образования? А по-моему, идиотский. Во всяком случае, он лишь способен уберечь учителя от косых взглядов членов комиссии по проверке экзаменационных работ, но нисколько не повысит уровень знания учеников. Более того, низкие оценки («чтоб не расслаблялись») не только расстраивают учеников, особенно в нежном подростковом возрасте. Они лишают ребят мотивации, отбивают охоту стараться и стремиться к высоким результатам. Однажды, когда я посоветовала своему сыну повторить пересказ текста еще несколько раз, он с абсолютной апатией спросил: «Зачем? Все равно поставит ''шестерку''».

И как родителям мотивировать своих детей дома, если у учителя в школе свой «подход»?..
Так вот, к чему это все. Мне кажется, прежде чем ругать гагаузов за их якобы нежелание учить государственный язык, каждый молдавский чиновник должен принять к сведению несколько простых истин:

1) Гагаузы не против изучения государственного языка. Каждый адекватный человек понимает необходимость владения языком страны, в которой живет и в которой хочет добиться определенных успехов.

2) У гагаузских школьников нет элементарных условий для эффективного изучения государственного языка Молдовы.

3) Учебники, по которым учатся гагаузские школьники, в большей степени рассчитаны на уровень знаний коренных носителей молдавского языка, что существенно усложняет усвоение учебной программы.

4) Современный куррикулум просто не оставляет шансов ученикам Гагаузии получить знания, необходимые для успешной сдачи экзаменационных тестов, не говоря о дальнейшем получении высшего образования на государственном языке.

И последнее: пора бы уже политиканствующим субъектам прекратить спекулировать на теме «нежелания гагаузов учить румынский». Вместо этого достаточно было бы упростить требования к учебной программе в регионе и создать такие условия, при которых дети сами хотели бы учить этот язык. Из-под палки, как известно, науке не обучишь. Останутся только шрамы и плохие воспоминания, а знаний как не было, так и не будет.

Надеюсь, представители Министерства просвещения прислушаются к мнению родителей гагаузских учеников и примут какие-то меры. Во всяком случае, это было бы логично. Иначе не только в моем мозге укоренится тяжелая мысль о том, что молдавским министрам просто выгодно выставлять гагаузских учеников и студентов «тупыми недоумками, неспособными и не желающими учить румынский». И что молдавским политикам, вероятно, выгодно использовать эту проблему в своих интересах, при каждом удобном случае упрекая гагаузское руководство и население региона в недостаточной лояльности к государственному языку.

Наталья Чеботарь