ПРИДНЕСТРОВЬЕ

Вот уже почти тридцать лет Приднестровская Молдавская Республика существует как независимое непризнанное государство. В последнее время усилилось давление на ПМР со стороны официального Кишинева. Одновременно «осведомленные источники» начали выдавать информацию о готовящейся федерализации Молдавии и вхождение Приднестровья в ее состав на правах широкой автономии. Корреспондент Федерального агентства новостей Алексей Полубота встретился с президентом ПМР Вадимом Красносельским, чтобы выяснить, каким он видит настоящее и будущее возглавляемой им республики.

Вадим Николаевич, недавно вы заявляли о попытках экономического давления со стороны Республики Молдовы на Приднестровскую Молдавскую Республику. Как развивается ситуация сейчас?

Если говорить в узком экономическом аспекте, то возникают новые сложности. К сожалению, со стороны молдавских властей были приняты совершенно не взвешенные, на мой взгляд, решения о закрытии счетов наших предприятий в банках Молдовы. До сих пор наши предприниматели не могут добиться открытия этих счетов, что, конечно, разрушает доверие к молдавской стороне. За этим стоит политика и ни в коем случае не экономика. Каких-либо вразумительных объяснений от молдавской стороны, в принципе, нет. И движения вперед в этом плане я абсолютно не вижу.

Если говорить в целом о взаимоотношениях с Республикой Молдовой, то они, конечно, весьма непростые. Но с другой стороны, они не прерываются, и это правильно.

Республика Молдова и Украина – наши соседи, и мы должны находить общий язык с ними. Существует формат «5+2», призванный помочь разрешению конфликта между Кишиневом и Тирасполем, существуют встречи рабочих групп, встречи президентов.

К сожалению, те совещания, которые прошли в этом году в формате «5+2», остались, по сути, безрезультатными. Молдавская сторона изначально внесла в повестку такие пункты, которые исключали возможность подписания совместных документов.

Еще одна проблема, опять же связанная с экономикой, – требование гармонизации налоговых систем Приднестровья и Молдовы. Это абсолютно неприемлемо для нас, поскольку за прошедшие годы у нас сложилась своя налоговая система, и поменять ее в одночасье невозможно. Непонятно по какой причине в ходе переговорного процесса задействуются рычаги, которые исключают возможность исполнить ранее достигнутые договоренности.

Тем не менее, мы рассчитываем на продолжение диалога с Кишиневом. Мы убеждены, что есть масса вопросов экономического, культурного, гуманитарного характера, которые надо решать. От этих вопросов зависит жизнь сотен тысяч простых людей. И превращать этих людей в заложников чьих-то политических амбиций недопустимо.

Судя по тональности российских СМИ, отношения России и Молдавии улучшаются. Из ваших слов следует, что на отношениях ПМР с Республикой Молдовой это улучшение не сказывается?

Я практик. Мне нужен реальный результат, а не слова. Может, кто-то в России считает, что в Кишиневе настроены на улучшение отношений с Москвой. Я вижу по-другому. Слово к делу не пришьешь. Сказать «люблю» не всегда значит любить. Но это отношения между Россией и Республикой Молдовой, и российским политикам надо самим объективно оценить ситуацию.

Со своей стороны могу сказать, что отношения Молдовы и Приднестровья после всех политических трансформаций в Кишиневе только ухудшились. Вот такой интересный парадокс. То есть вроде бы Молдова стала ближе к России, по крайней мере на словах. Но дальше от нас – на деле.

Вы поднимали вопрос о выдаче российских паспортов всем желающим жителям Приднестровья по упрощенной процедуре, примерно как это происходит сейчас в ДНР и ЛНР. Есть какие-то подвижки в этом вопросе?

Правильнее сказать, я выступаю за получение гражданства Российской Федерации всеми соотечественниками, проживающими в Приднестровье. На территории Приднестровья проживает 220 тысяч граждан России. Остальные сотни тысяч – это соотечественники россиян.

Так уж получилось, что после распада СССР многие жители Приднестровья, не имея возможности получить гражданство России, по тем или иным техническим причинам были вынуждены получать молдавские, украинские и другие паспорта. Жизнь продолжается, сохраняются родственные связи, людям надо ездить на лечение, да и просто на отдых.

Люди получали паспорта иных государств именно из таких соображений. Можно ли их в этом винить? Я думаю, что нет. Люди остались заложниками ситуации. Заложниками предательской политики некоторых политиков, разрушивших единое государство – Советский Союз.

Наши люди выживали в тяжелейших условиях. При этом и спустя десятилетия после распада СССР они остаются носителями русского языка и русского сознания. Но ни они, ни их дети не могут получить российское гражданство. Это неправильно.

У нас – особая ситуация. И мы считаем, что все жители Приднестровья, кто считает своей исторической Родиной Россию, должны иметь право получить российское гражданство без отказа от гражданства других стран. Это наша позиция, и мы пытаемся достичь результатов.

Насколько успешно?

Мы работаем в Госдуме, в Совете Федерации, работаем в правительстве России. Теоретически все согласны. Все нас понимают и сочувствуют. Но окончательного решения пока нет.

220 тысяч граждан России и 100 тысяч граждан Украины живут в Приднестровье вместе на относительно небольшой территории. На ваше население как-то транслируется русофобская политика на Украине, или удается сохранять межэтнический мир?

То, что происходит между Россией и Украиной, – конечно, трагедия. Трагедия европейского масштаба, а может быть и мирового. Не все на Украине русофобы – в этом я уверен. Там очень много людей абсолютно близких по духу к России. Есть, конечно, и антироссийски настроенные националисты, к сожалению.

Что касается ПМР, мы – многонациональное государство. Поэтому я не раз уже говорил и повторю – приднестровцы не должны быть заложниками отношений между Россией и Украиной. Совсем недавно у России и Украины были вполне дружеские отношения, теперь скорее враждебные. Но потом опять наступит период дружбы. А мы считаем, что надо выстраивать последовательную политику, не отказываясь от конструктивных отношений ни с Россией, ни с Украиной. И мы будем стараться выстраивать эти отношения.

В Приднестровье проживают представители 72 национальностей. В основном это русские, украинцы, молдаване – примерно по трети. Но есть и гагаузы, болгары, евреи, немцы, поляки и так далее. Обучение у нас происходит на трех официальных языках – русском, украинском, молдавском. При этом молдавский язык у нас на кириллице, как это и было исторически.

Кстати говоря, именно в Приднестровье сохраняется настоящий молдавский язык, поскольку в Молдавии он повсеместно вытесняется румынским. То есть молдаване у себя на родине теряют свой национальный язык, что катастрофично для культуры народа.

В молдавских школах даже не преподается история Молдавии – есть история румын. У нас же преподают молдавский язык и историю Молдавии.

Именно поэтому на территории ПМР никогда не было этнических конфликтов. Я считаю, что уже можно говорить о единой общности под названием приднестровский народ. Ни один из этносов у нас не имеет статуса титульного, а поэтому нет и национализма. И именно поэтому в Приднестровье русские переживают за украинцев, а украинцы переживают за русских. Мы – одна семья.

Как складываются отношения Приднестровья с Украиной после прихода к власти Владимира Зеленского?

Ухудшения отношений нет, это точно. Насчет улучшений – рано говорить. Владимир Зеленский еще не в полной мере вошел в курс дел в отношении происходящего в Приднестровье. Пока еще даже не назначен новый посол Украины в Республике Молдова.

Напомню, что Украина, как и Россия, является гарантом переговорного процесса между Молдовой и Приднестровьем. Поэтому мы надеемся, что отношения не ухудшатся, а наоборот.

Есть ли у ПМР запасные варианты на случай прекращения транзита газа через территорию Украины? Насколько это серьезная для вас проблема?

Эта проблема серьезная не только для нас, но и для Республики Молдовы, для Румынии и так далее. К сожалению, мы не можем влиять на ситуацию в данном случае. Вопрос транзита российского газа в полной мере находится в компетенции президентов Владимира Путина и Владимира Зеленского. Мы зависим от них и надеемся на положительное решение вопроса о транзите.

При этом на случай прекращения транзита газа из России мы отрабатываем все возможные варианты, чтобы газ был в Приднестровье. Есть соответствующие планы, и эти планы технически уже реализуются. Мы должны быть готовыми к самому неблагоприятному развитию ситуации. Но все же я надеюсь, что транзит будет сохранен.

Просматриваются ли точки роста для экономики Приднестровья? По-прежнему ли большая часть экспорта из ПМР идет в Евросоюз?

В последнее время у нас как раз несколько уменьшился экспорт в ЕС, а в Россию – увеличился. Разница сокращается, поскольку я вижу необходимость выравнивания баланса экспорта из ПМР в Евразийский Союз и Европейский Союз.

Не секрет, что мы торгуем с Европой, причем без пошлин и без квот, у нас есть определенные преференции. Но, тем не менее, надо создать условия, чтобы сбалансировать экспорт.

При всем том предприниматели – не солдаты, им не прикажешь: с этим торгуй, а с этим – нет. Любое давление на бизнес – это неправильно. Поэтому мы должны создать условия, и мы их создаем, в том числе для экспорта в Россию. А небольшое снижение экспорта в Европу – это решение самих предпринимателей.

Всего же мы экспортируем свою продукцию в 90 стран мира. У нас очень активная внешнеэкономическая деятельность.

О каких экспортных позиция идет речь?

Я бы выделил такие перспективные кластеры нашей промышленности, как металлургия и приборостроение. В металлургии в данный момент есть некоторые проблемы, а приборостроение показывает рост.

Мы занимаемся транзитом газа и экспортом электроэнергии, которую производим здесь. Ее вырабатывают предприятия холдинга «Интер РАО», но, тем не менее, они находятся на территории Приднестровья и платят налоги здесь.

Есть рост производства в легкой промышленности и агропромышленном комплексе. По большому счету, у нас все отрасли промышленности развиваются. Где-то более успешно, где-то – менее.

У нас очень удобное инвестиционное законодательство, мы привлекаем внешних инвесторов, создаем новые производства.

Учитывая фактор непризнанности нашей республики, мы должны создавать такие условия, чтобы неудобства, связанные с этим фактором, ушли на второй план.

Потенциальные инвесторы не должны пугаться нашего статуса. Мы создаем такие условия и взамен получаем рабочие места. А в итоге – и добавленную стоимость в бюджет республики.

Поэтому со временем, надеюсь, мы сможем повышать зарплаты бюджетникам и пенсии за счет грамотной инвестиционной политики.

По информации из некоторых источников, активизировались консультации по федерализации или конфедерализации Молдавии, которая может произойти через два года. При этом якобы Приднестровье может войти в состав Молдовы на условиях права выхода в случае вступления Кишинева в НАТО. Можете ли вы подтвердить эту информацию?

Вы знаете, можно было говорить о каких-то структурных изменениях чуть раньше, лет 15-20 назад. Но прошло почти 30 лет с момента обретения независимости Приднестровьем. Представьте себе на минуту – треть века! За это время выросли новые поколения приднестровцев, создана и отлажена законодательная база в нашей республике. Мало того, принята Конституция ПМР и проведен референдум. Президент является проводником законодательства. Конституция выше президента, а не наоборот.

Поэтому вопрос о смене статуса Приднестровья не входит в компетенцию президента. Этот вопрос входит в компетенцию народа. Только народ может изменить статус государственного образования.

Если народ потребует, мы обязаны будем провести референдум. Мы готовы в случае необходимости спросить у своего народа: как он выскажется, так и будет.

При этом я лишь хотел бы напомнить вам историю этих процессов. Все эти веяния не новы. В самом начале 1990-х годов мы предлагали Кишиневу дать нам автономию и право общаться на русском языке. Нам не дали, у нас хотели забрать право говорить на русском языке. Представьте, какая дикость! Мы все выросли в Советском Союзе, где русский язык был государственным, для большинства из нас он являлся еще и родным. И от нас требовали забыть родной язык и быстро заговорить даже не на молдавском, а на румынском языке. Кто это потерпит?!

Даже после агрессии молдавских националистов мы предлагали разные формы, чтобы остаться в составе Молдавии – федерация, потом конфедерация. Потом был план Дмитрия Козака, предусматривающий приемлемую для нас формулу федерализации. Но кто разрушил все эти механизмы? Ответ известен – молдавская сторона. Именно тогдашний президент Республики Молдова в последний момент отказался подписать уже согласованные соглашения. И никто не скрывает, что произошло это после встречи Владимира Воронина с американским послом.

В итоге наши партнеры просто заставили нас быть независимыми. Народ высказался за независимость, и его мнение никто под сомнение ставить не будет. Наша дорога теперь – к признанию нашей независимости со стороны стран-членов ООН. Я убежден, что это признание состоится.

Вы упомянули о том, что прошло почти 30 лет с момента объявления независимости ПМР. Как сегодня молодые жители Приднестровья воспринимают Россию — как историческую Родину или просто как дружественную страну, оказывающую помощь?

Я определенно могу сказать, что молодое поколение оценивает соседнюю Республику Молдову как заграницу. Это факт. Россию большая часть молодых оценивает, как и мы, люди среднего поколения, как большую историческую Родину. Я в этом глубоко убежден и не раз видел, и слышал подтверждение этому. Мы связаны историческими, культурными, гуманитарными, личными связями.

Россия – это наша судьба. Мы – одно целое. В каком-то трансцендентном смысле мы – часть и Российской империи, и Советского Союза.

Кстати, юридически мы не выходили из СССР. Кроме того, Россия близка для нас своей политикой в области межнациональных отношений. И у нас, и в России нет понятия титульной, главной нации. А в соседних с нами странах это имеет место, к сожалению.

Поэтому почти все проживающие здесь люди главные свои надежды связывают именно с Россией.

То есть, если бы сложились исторические условия, большинство населения ПМР готово было бы снова высказаться на референдуме за вхождение в состав России?

Мы проводили такой референдум в 2006 году. Наш народ тогда высказался за независимость Приднестровья и дальнейшее присоединение в Российской Федерации. 97% избирателей проголосовало за это. Я думаю, если сегодня повторно проводить такой референдум, цифры мало поменяются.

Мы готовы провести новый референдум. Но с одним небольшим условием. Проводить референдум ради референдума – неинтересно. Нам нужны гарантии, что его результаты будут признаны со стороны России.