ПРИДНЕСТРОВЬЕ

Молдавский народ столь же уникален, как потомки русских, проживающие на территории исторической Малороссии. Вряд ли можно найти другие народы, значительная часть которых, во главе с их элитами, отрицает собственную национальную идентичность. Вряд ли где-то в мире ещё есть такой народ, элита которого говорит: «Вы отсталые. Ваши деды и прадеды называли вас и ваш язык не тем именем».

В Молдове элита исторически идентифицирует себя как часть Большой Румынии. Конструирование румынского этноса происходило в тех же условиях и на той же территории, что и конструирование украинской идентичности – на территории бывшей Австрийской империи Габсбургов и в Ватикане, с целью противостояния влиянию России и раскола православного мира. Историки как украинства, так и молдавско-румынской проблематики, указывали на униатство как фактор, оказавший первостепенное влияние на формирование новых исторических общностей.

Справедливости ради, у молдаван и румын действительно много общего: общность происхождения, практически идентичный литературный язык и литературные классики. В этногенезе как молдаван, так и румын, приняли участие славяне, однако разных языковых групп – восточные славяне в случае молдаван, южные славяне в случае румын.

И самое главное – молдаване, живущие в Российской Империи, не были затронуты процессом румынизации в XIX веке, как их ближайшие родственники, оказавшиеся на территории империи Габсбургов. Показательный пример являет нам Черновицкая область Украины: романоязычное население тех районов, которые прежде входили в состав России (бывший Хотинский уезд Бессарабии) идентифицируют себя как молдаване, а жители районов, входивших в состав Австрии и присоединенных к СССР только в 1940 году (Черновцы и прилегающие районы) – как румыны.

На территории центральных уездов бывшей Бессарабской губернии Российской Империи, ныне именуемых Республикой Молдова, национальные нарративы сменяются в волнообразном порядке. Панрумынские настроения элиты, охватывающие всё население, сменяются молдовенистской «реакцией» народного большинства.

Первое панрумынское проявление было в 1917 году, сразу же после Февральской революции, когда панрумынизмом увлеклась значительная часть молдавской интеллигенции. Именно они составили основу «Сфатул Цэрий», который принял решение о присоединении Бессарабии к Румынии. Однако население края было подвергнуто таким издевательствам со стороны оккупационных властей, что его до сих пор помнит старшее поколение молдаван.

Особенно чудовищной была оккупация Молдавии во время фашистского режима Антонеску – одного из главных организаторов Холокоста в Европе. Все представители национальных меньшинств Молдовы, и особенно жители левобережья Днестра, входившего в румынское губернаторство «Транснистрия», с тех пор восприняли жёсткую неприязнь к идее унионизма.

Вторая волна унионизма поднялась в годы «перестройки». В первых рядах были представители всё той же молдавской интеллигенции, обласканные советской властью. Показательно, что некоторые представители молдавского национализма с откровенно унионистским душком (композитор Евгений Дога, в меньшей степени писатель и драматург Ион Друцэ) до сих пор проживают в Москве.

Одним из первых требований «Народного фронта Молдовы» был перевод молдавского языка на латинскую графику. Это было осуществлено согласно закону о функционировании языков 1989 года. Тогда же на митингах «демократического движения» появляются триколоры с расположением цветов как у флага Румынии. Этот флаг был принят Верховным советом Молдавской ССР в начале 1990 года. «Декларация о независимости Молдовы», принятая 27 августа 1991 года (ныне национальный праздник Молдовы), полностью пропитана идеологией панрумынизма. В качестве государственного гимна ввели песню «Пробудись, румын!»

«Молдовенистская», а в большей мере интернационалистская реакция, началась в Гагаузии и Приднестровье. В Гагаузии кровопролитие удалось предотвратить, что сделало возможным компромисс с властями Кишинёва и последующее возвращение региона в состав Молдавии. В Приднестровье противостояние дошло до вооружённого конфликта. Приднестровцы, которым удалось отстоять свою республику, положили в основу своей субъектности идеологию молдовенизма: они сохранили лингвоним «молдавский язык», кириллическую графику языка и государственный флаг бывшей Молдавской ССР.

Провал военной авантюры в Приднестровье и экономический коллапс привели к затуханию волны румынизма и молдовенистской реакции и на правом берегу Днестра, начавшейся в 1993 году (уход в отставку унионистского руководства) и продлившейся до 1996 года, когда президентом страны стал бывший первый секретарь ЦК КПМ Петр Лучинский, рассматривавшийся как креатура Москвы. Победа на парламентских выборах 1994 года Аграрно-демократической партии, объединявшей в своих руках директоров бывших советских колхозов, сделало возможным принятие конституции Молдовы (в которой в качестве государственного языка был определён молдавский, а не румынский язык) и затем – компромисс с Гагаузией.

Однако довести молдовенизацию до конца не удалось. В отличие от Белоруссии, в Молдове не решились сменить откровенно прорумынскую государственную символику на более соответствующую идее молдавской самобытности. Удалось только сменить гимн «Пробудись, румын!» на более нейтральный по содержанию «Наш язык». Даже попытка заменить в школах предмет «История румын» на «Историю Молдовы» натолкнулась на ожесточённое сопротивление со стороны академических кругов, ректоров и студентов университетов, которые целиком остались под влиянием панрумынской идеологии.

Не решился на изменение ситуации даже президент-коммунист Владимир Воронин, когда у него в парламенте было конституционное большинство в 71 из 101 депутата! Единственное, на что его хватило – это поменять название предмета «История румын» на «Интегрированная история». Зато во внешней политике Воронин и его советник Марк Ткачук, дабы успокоить унионистов и переключить их внимание, попытались сменить унионистский нарратив на евроинтеграцию, которая именно в годы правления ПКРМ была провозглашена государственной идеологией. Воронин и Ткачук провозгласили: «В Брюссель минуя Бухарест!». Главным врагом были провозглашены приднестровские «сепаратисты» и поддерживающая их Россия.

Однако такие геополитические кульбиты не спасли Воронина и его режим. «Твиттер-революция» под руководством бывшей российской оппозиционерки Натальи Морарь, произошедшая в Молдове 7 апреля 2009 года, проходила под флагами «Великой Румынии» и лозунгами: «Нам не нужны ни президент, ни парламент – всё это у нас есть в Бухаресте!». Эта революция принесла третью в истории волну унионизма. Новая власть, назвавшая себя «Альянсом за евроинтеграцию», вернула в школы предмет «История румын», а затем через Конституционный суд провела вердикт о том, что пропитанная прорумынским духом «Декларация о независимости» 1991 года превыше Конституции страны, провозглашающая государственным языком молдавский язык.

Последующая молдовенистская реакция, на гребне которой пришёл к власти нынешний президент Игорь Додон, была, возможно, последней на правом берегу Днестра. Додон, возглавив Партию социалистов, сделал молдовенизм и противостояние румынской экспансии основой своей политической программы. Ему удалось мобилизовать весь молдовенистский электорат и победить на выборах Майю Санду, которая говорила, что проголосовала бы на референдуме за объединение с Румынией.

Однако, даже придя к власти, избавившись от мешавших ему Плахотнюка и Санду, Додон так и не решился на кардинальную смену парадигмы. Его молдовенистская деятельность свелась только к проведению нескольких конференций, посвящённых 660-летию Молдавского княжества и продюсированию документально-игрового фильма «История Молдовы». Его советник по делам культуры Корнелиу Попович, ставший на короткий срок министром образования и культуры, сразу же поспешил заявить, что «говорит на румынском языке». А в новой коалиции социалистов с демократами пост министра образования занял автор первого школьного учебника «История румын», который утверждал, что историю молдавского народа можно рассматривать только в контексте общерумынской истории. Фактически это полная капитуляция молдовенистского проекта Додона.

Сегодня, по опросам общественного мнения, около 30% населения поддерживает идею присоединения к Румынии. Около 38% считают, что государственный язык в Молдове должен называться румынским. Да, пока это меньшинство. Но это самая молодая, активная и пассионарная часть молдавского общества. Это поколение, выращенное учителями-унионистами, очистить от которых систему образования Молдовы не поднялась рука ни у Лучинского, ни у Воронина, ни у Додона. И здесь прослеживается прямая аналогия с Украиной, где в таких же условиях победили бандеровцы, взращенные теми же школьными учителями при попустительстве, а часто и прямом заигрывании с ними «умеренных» Кучмы и Януковича.

В Молдове ситуация близка к тому, чтобы унионисты вернулись к власти путём нового Майдана, при попустительстве действующей власти и фактическом отказе от продвижения молдовенистского проекта. А учитывая стойкую неприязнь к унионизму со стороны значительной части населения Молдовы, и в первую очередь национальных меньшинств, составляющих в ряде районов компактное большинство, всё это может закончиться большой кровью.

Флориан Ставилэ, молдавский политический обозреватель