ПРИДНЕСТРОВЬЕ

Долг Молдовы за российский газ превысил полтора годовых бюджета страны. В молдавском правительстве уверены, что решить проблему гигантской задолженности не так уж сложно. Курирующий энергетику вице-премьер Молдовы Валерий Лазэр рассказал как это сделать и кто за это заплатит.

— Вы назвали газовый долг Приднестровья «бомбой». Ну и когда она рванет?
— Мы, как очень осторожные саперы, пытаемся обезвредить эту бомбу. У меня такое ощущение, что реальную ситуацию оценили не только в Кишиневе, но и в Москве. Я почувствовал определенную смену настроений там. Не буду называть имен, но в разговоре с очень высокопоставленными российскими коллегами в неформальной обстановке нам было сказано следующее: «Мы не понимаем, чего мы там, в Приднестровье, достигли». Ясно лишь то, что стоило это России $3,5 млрд. Этим уже и российская Счетная палата интересуется, ведь в РФ не поступила внушительная сумма. Соответственно, дальше по цепочке начинаются определенные проблемы. Понятно, что в «Газпроме» давно нервничают на эту тему. Там каждый раз проявляют чудеса юридической и финансовой акробатики, чтобы эта проблема не повлияла на деятельность компании, потому что даже для «Газпрома» $3,5 млрд — это деньги.

— Вообще-то до сих пор никто не осмеливался задолжать «Газпрому» такую сумму.
— Правильно. Поэтому чем выше цена (на газ) при более или менее постоянном потреблении, тем больше долг. По прошлому году он вырос, по-моему, на $700 млн. Эта бомба сначала была маленькой гранатой, и вот теперь она действительно стала бомбой. Мы в ее существовании точно не заинтересованы. Это понятно, и никакой тут политики нет. Но бомба эта не только под газовый рынок. Все это может стать огромной проблемой и для транзита. Ведь национальный оператор «Молдовагаз» обеспечивает транзит. В прошлом году он составил 21 млрд кубометров, а это 17-18% всего транзита. От финансового состояния этого предприятия зависит безопасность всей энергосистемы, и не только газовой. Случись что с «Молдовагазом», и дальше по цепочке начнутся проблемы в газовой сфере, в теплоэнергетике. Это очень важное предприятие главным образом для Молдовы, но то, что оно из-за приднестровского долга находится в непростом состоянии, касается и России.
Как министр, который отвечает за безопасность всей энергосистемы, я вижу огромную проблему в долге размером $3,5 млрд, при том что все активы «Молдовагаза» стоят меньше миллиарда. Существует наработанный механизм действий, на случай когда какой-то потребитель не платит за газ. Поставщик смотрит, что это за потребитель, почему он не рассчитывается, а дальше действует по закону — тот, кто не рассчитывается, отключается от газоснабжения. Но в случае с Приднестровьем у «Молдовагаза» нет возможности это сделать. Вы сказали, что никто не позволяет себе не платить «Газпрому». Но никто себе не позволяет не платить и «Молдовагазу». Да, есть текущие долги, но люди за них рассчитываются, даже если это растягивается на несколько месяцев.

— В Приднестровье тоже никто себе не позволяет не платить тамошнему «Тираспольтрансгазу». Он исправно собирает деньги с населения.
— Именно. Ведь если откуда-то ушли $3,5 млрд, то они куда-то пришли. Мы начинаем смотреть, куда ушли эти деньги, и понимаем, что «Молдовагаз» ограничен в возможности разобраться со своим дебитором, то есть с «Тираспольтрансгазом», в силу объективных причин — не экономических. Нет возможности действовать по закону, когда, если ты не платишь, на тебя подают в суд. Не помогает суд — следует арест счетов. Так во всем мире борются с неплатежами. Не платишь — отключают. С Тирасполем же особый случай. «Молдовагаз» не в состоянии вести обычную работу по сбору платежей. Единственное, что оплачивает Тирасполь последние пять лет, это стоимость услуг по транзиту газа. Они оказывают соответствующие услуги «Газпрому», и происходит взаимозачет. Но это покрывает лишь 4% всех платежей. А где остальные 96%?

— И где же?
— Часть этих денег кроется в разнице тарифа. «Молдовагаз» покупает у России газ по $400 за тысячу кубометров. К этой сумме на входе в Молдову добавляется еще $100 за дистрибуцию. В итоге средний тариф для потребителя на правом берегу составляет $500 за тыс. кубов. По логике примерно такая же пропорция должна быть и в Приднестровье, ведь это единый рынок, а значит, газ там не может стоить дешевле. Однако для потребителей приднестровского региона установлены, по сути, внутрироссийские цены. Из-за этого образовывается дыра. И в целом получается, что «Молдовагаз» покупает газ и передает«Тираспольтрансгазу» по той же цене, а дальше начинаются чудеса: «Тираспольтрансгаз» его продает своим потребителям дешевле.
Вот какая общая картина вырисовывается в связи с приднестровским долгом. Это больше похоже на решение политических задач и не имеет ничего общего с реальной экономикой. Идем дальше. В Приднестровье люди оплачивают потребление газа. Кроме того, там есть как минимум два крупных экономических агента с российским капиталом — это Молдавская ГРЭС и Молдавский металлургический завод в Рыбнице. Внутренним распоряжением приднестровской администрации им установили цену в $150-160 за тысячу кубометров газа. Почувствуйте разницу! Мы покупаем газ по $400, а для них самый большой тариф почти в три раза меньше нашего.
Выходит, что «Газпром» через «Тираспольтрансгаз» волей-неволей занимается субсидированием российских предприятий. Это в принципе неправильно, но это не наше дело — пусть в этом российская Счетная плата разбирается. Меня это не волнует ровно до того момента, пока с меня не требуют, чтобы это оплачивала Республика Молдова. Я уже не говорю о населении, которое в Приднестровье платит на порядок меньше, чем на правом берегу. Но самое интересное даже не это, а то, что все эти деньги, и те, что платит население, и поступающие от предприятий, аккумулируются на спецсчете. И это бюджетообразующий счет приднестровского региона — ключевая статья доходов местного бюджета. Другая часть этих средств уходит на субвенционирование бизнеса упомянутых российских компаний. Третья часть денег уходит на субсидирование других категорий потребителей, в том числе населения. Есть желание у России этим заниматься? Ну и занимайтесь, а мы тут при чем? Кто за это все должен платить? Ведь есть простой принцип: кто потребляет, тот и платит. Но нам говорят: «Молдова должна за газ». А Молдова — это кто? Государство Республика Молдова точно не должно. У государства в общем и целом нет долгов перед «Молдовагазом». Есть долги «Молдовагаза» перед «Газпромом», но на самом деле это долг «Тираспольтрансгаза». Это нас не радует, и я спрашиваю своих российских коллег, ладно, вам безразличен молдавский рынок, но у вас в «Молдовагазе» доля больше, чем у нас, и на самом деле это предприятие больше ваше, чем наше. Его судьба вам безразлична?

— И что отвечают в Москве?
— Пока молчат. Моя позиция предельно ясна: я хочу, чтобы с российским газом, поступающим на территорию Молдовы и приднестровского региона, все было прозрачно и понятно. Чтобы «Газпром» прозрачно продавал сюда газ, чтобы мы вместе генерировали энергию и продавали ее на европейский рынок с молдавской площадки. Это мое видение, и это абсолютно реально сделать. Но все должно быть абсолютно прозрачно, потому что, когда газ кому-то продается по $500, а кому-то по $160 за тыс. кубометров, говорить о том, что есть прозрачность и честная конкуренция, я не могу. Нужно четко разложить все по полочкам. Ведь даже влиятельные российские чиновники задаются вопросом о том, что выиграла Россия от того, что образовалась дыра в $3,5 млрд? Политически она ничего не получила. И Молдова ничего не получила. А «Газпром» и вовсе потерял. Но ведь кто-то от этого выиграл? Если выиграли жители приднестровского региона, мы им по-хорошему завидуем, при условии что этот выигрыш не за наш счет.

— Долг Приднестровья за российский газ большинство экспертов, в том числе в «Газпроме», называют политическим. Разве можно проблему политического долга решать экономическими инструментами?
— Нет, конечно. Политический долг образовывается тогда, когда у кого-то есть политический интерес. У Молдовы в этом никакого интереса нет. Но у кого-то же он есть?

— У России?
— Логика меня заставляет думать в этом направлении.

— Но вы сами сказали, что ваши российские собеседники не понимают, что приобрела Россия от всей этой ситуации.
— Россия большая. Есть Кремль, есть Белый дом, есть штаб-квартира «Газпрома», есть другие важные и уважаемые структуры. Слава богу, что наши российские коллеги наконец поняли, что их кто-то облапошил. Кто-то их убедил, что там будут реализовываться какие-то политические интересы. Но к этому очень четко прилепились какие-то бизнес-интересы. Значит, за все должен платить тот, кто с этого что-то имел. Молдова ничего не имела и не имеет, кроме проблем.

— Вы и ваши российские партнеры придумали, как из этой бомбы извлечь детонатор?
— С «Газпромом» у нас есть видение этой ситуации.

— Есть план решения проблемы долга?
— Не детальный. У нас сейчас две задачи. Первое: в рамках будущего контракта остановить процесс накопления долга путем выделения отдельных потребителей. Есть несколько потребителей российского газа, в том числе «Тираспольтрансгаз». Пусть он выходит на прямой контракт с «Газпромом», покупает газ и рассчитывается напрямую с «Газпромом». В «Газпроме» к этому готовы. Если схематично — это выход на прямые поставки газа Тирасполю, когда «Газпром» поставляет его «Тираспольтрансгазу». А дальше начинаем работать с долгом, очищать баланс «Молдовагаза».

— Даже если этот сценарий будет реализован, долг никуда не денется. Как с ним быть, при том что Молдова его гасить не хочет, да и не может.
— А с какой стати?

— Что предлагаете? Россия должна понять и простить?
— Российское и молдавское гражданское и коммерческое право позволяет «Молдовагазу» пойти по следующему пути: переуступить долг. То есть «Молдовагаз» говорит: «Уважаемый "Газпром", я задолжал вам, а "Тираспольтрансгаз" мне. Требуйте теперь вы у них. Это законно. Никаких проблем».

— В «Газпроме» согласны на такую схему?
— В мае на встрече российского и молдавского премьеров в Ашхабаде прозвучала обнадеживающая мысль, которую высказал Дмитрий Медведев. Он сказал, что в Москве есть понимание того, что проблему надо решать и что у российской стороны открылись глаза на кое-какие вещи. По его словам, нашим странам нужно найти правильную юридическую и финансовую формулу, по которой мы будем выходить из этой ситуации. Для меня это очень положительный сигнал. Разобрались, где деньги, осталось их оттуда вытащить или простить. Как это юридически сделать, я особых проблем не вижу. Есть инструменты. Была бы воля для того, чтобы разобраться.

— Недавно был продлен старый газовый контракт между «Газпромом» и Молдовой. Стороны не скрывают взаимной заинтересованности в новом долгосрочном договоре. При его подготовке Кишинев будет настаивать на снижении нынешней цены на газ? Какая цена устроила бы Молдову, и готов ли «Газпром» идти на уступки?
— Мы определили для себя потолок, выше которого не можем прыгнуть. Он ниже, чем нынешняя цена, и на этот счет существуют экономические аргументы.

— В «Газпроме» готовы проявить гибкость в этом вопросе?
— Там люди занимаются бизнесом, и они прекрасно все понимают. С 2005 по 2011 год цена на газ для Молдовы выросла в пять раз — с $80 за тыс. кубометров до $400. Покупательная способность так быстро не растет. В экономике чудес не бывает. В нашей структуре потребления большая часть приходится на частные домохозяйства. То есть покупательная способность молдавского рынка зависит от населения и экономических агентов, потребляющих как газ, так и произведенную из него тепло- и электроэнергию. Отсюда два пути. Можно неподъемной ценой угробить «Молдовагаз», а можно реально посмотреть, какую цену способен выдержать рынок, при условии что «Газпром» не будет работать себе в убыток. В последнем случае просматривается возможность снижать цену. И при этом работать с достаточно хорошей прибылью. Сейчас все указывает на то, что нынешняя цена слишком высока — рынок ее выдержать не в состоянии. В «Газпроме» люди разумные и понимают это. Значит, нужно вывести формулу, которая учтет реальную покупательную способность.

— И какой может быть цена газа?
— Об этом сейчас рано говорить.