ПРИДНЕСТРОВЬЕ

Премьер Владимир Филат рассказал российской газете о настоящем, будущем Молдовы и Приднестровья:

— Референдум, на успех которого так рассчитывали и весь правящий альянс, и ваша партия, не состоялся. Как мог произойти столь серьезный провал?

— Я не считаю это провалом. Вопрос надо рассматривать с разных точек зрения. Во-первых, с организационной. Нам удалось создать необходимые условия для свободного волеизъявления граждан. С этой точки зрения референдум можно назвать даже успехом. Во-вторых, хочу обратить внимание, что абсолютное большинство участников референдума подержали идею изменения конституции. Это означает, что предпринятые нами усилия в этом направлении дают результаты. Конечно, досадно, что референдум не состоялся. Сказалось и поведение коммунистов, которые в попытке сорвать голосование нередко прибегали к дезинформации или к действиям, не всегда вписывающимся в рамки закона. Как бы то ни было, это реальность, которую мы должны принять и действовать дальше.

— Коммунисты требуют немедленного роспуска парламента и назначения даты внеочередных выборов. Когда произойдет и первое, и второе? И произойдет ли вообще в обозримом будущем?

— Ситуация предельна ясна, и нам нужно будет принимать решение о выборах. Мое мнение: парламент следует распустить, а досрочные парламентские выборы провести не позднее 14 ноября 2010 года.

— Тот факт, что вопрос о всенародных выборах президента отпал, лишил партии альянса оснований конкурировать за этот пост. На парламентские выборы альянс пойдет одной колонной или каждый будет сам по себе?

— Давайте не будем опережать события. Придет время, и руководимая мною партия объявит публично о своем решении.

— Начало предвыборной борьбы не помешает вам заниматься государственной политикой? Отношения Кишинева и Москвы за последнее время серьезно ухудшились. Вряд ли является случайностью, что сразу после неоднозначных поступков Михая Гимпу в молдавском вине находят дибутилфталат. Как это все может быть урегулировано и когда?

— Я думаю, что после выборов. Хотя рассчитываю, что и за этот период времени, который до них остался, нам удастся отделить эмоции от того, что нас на самом деле связывает и должно связывать с Россией. Я имею в виду хорошие отношения и возможность смотреть в будущее, а не находиться в таком эмоциональном поле. Цель моего правительства проста — обеспечить партнерские отношения с Москвой на уровне стратегических. Мы будем продолжать действовать в этом духе и работать во благо наших отношений, во благо людей. Еще хочу сказать, что неверно рассматривать действия Москвы как ответные меры или наказание.

— Но именно так все это и рассматривают.

— Это ошибочно, потому что это бьет не по тем людям, которых в Москве видят в качестве цели, а бьет по нашим отношениям. По тем людям, которые здесь работают с утра до ночи, по экономическим агентам, которые инвестировали много средств. Причем многие из них являются российскими экономическими агентами. Это политика не сближения, а отдаления.

— Вы пытались донести эти мысли до вашего российского коллеги?

— Я направил письмо. Ответа пока нет. Но я понимаю, что последнее время было непростым для российского премьера. Пожары, засуха. Рассчитываю, что все-таки ответ будет. Ведь, повторю, вся эта ситуация касается отношений между странами. Я, может быть, порой эмоционально реагирую на все, что происходит, но это оттого, что наши отношения, которые складывались в не самые простые времена, следует бережно администрировать, чтобы они имели будущее.

На днях мы получили гуманитарную помощь из России. И для меня было принципиально важно присутствовать при прибытии этого груза. И я сказал тогда, что наши отношения многогранные и не следует их рассматривать однобоко. Есть ситуации, где у нас есть проблемы, их надо решать, и мы решаем. Гуманитарная составляющая этих отношений очень важна. Поэтому я лично пришел сказать спасибо российскому правительству, руководству, народу. Ведь помощь пришла для конкретных людей. Я считаю это жестом доброй воли.

— Вы недавно посетили Приднестровье и общались там с президентом Игорем Смирновым. С этим человеком можно иметь дело и говорить об объединении страны?

— Решать эту нашу общую проблему можно только в соответствующей атмосфере. Должна быть атмосфера доверия. Мы можем много говорить о Смирнове, о Снегуре, о других должностных лицах, которые участвовали и участвуют в этом процессе, и давать им характеристики. Но решать проблему нужно с теми людьми, которые принимают решения. И поэтому я позволю себе не давать личностных оценок господину Смирнову. Я только хочу сказать, что у нас был короткий обмен мнениями. Я думаю, что мы сможем и говорить, и договариваться.

— Что могут обсуждать два человека, один из которых говорит, что его республика никогда не будет вместе с Молдовой, а другой считает своей главной задачей объединение страны?

— Есть такое выражение: никогда не говори никогда. Альтернативы объединению нет. И мне кажется, что это и господин Смирнов понимает. Проблема в том, что нужно создавать атмосферу соответствующую. С этого нужно начинать. Я всегда говорил и сейчас скажу: объединение страны будет происходить со скоростью, соответствующей скорости роста благосостояния людей, которые живут на правом берегу Днестра. Мне это понятно. Этого можно достичь не декларациями, не высказываниями, а действиями.

— Сейчас много говорят о российско-германском плане в отношении Приднестровья. Вы чувствуете заинтересованность Европы в лице Германии и России в том, чтобы как-то начать решать этот конфликт?

— Дело не в том, что я чувствую. Если вспомнить, то инициатива со стороны Германии появилась после моей встречи с канцлером Ангелой Меркель. Нужно уже не только понимать, но и говорить о том, что вся ситуация с Приднестровьем не является проблемой только для Молдовы, для Украины и России. Она является проблемой для целого региона. Потому что безопасность и стабильность — это основной принцип развития. И участие Евросоюза понятно — Приднестровье находится у границ ЕС. Германия — это страна, чей уровень отношений с Россией позволяет принимать решения и обеспечивать их выполнение. То, что Германия взяла на себя эту инициативу, я считаю, очень хорошо для нас всех.

— Эта идея каким-то образом оформлена?

— Пока не оформлена.

— В каком же виде это все существует?

— Во-первых, есть меморандум, который подписали президент Медведев и канцлер Меркель. В нем говорится о безопасности в целом в регионе, и приднестровская проблема там тоже видна. Сейчас идут переговоры о том, как двигаться дальше. И я думаю, что этот процесс пойдет.

— После выборов?

— Скорее всего, после выборов. И он будет полноценным. Для нас большое достижение, что мы подняли его на такой высокий уровень. Это тот уровень, на котором и должен был находиться приднестровский вопрос.

— В Тирасполе нежелание объединяться с Кишиневом чаще всего обосновывают тем, что Молдова рано или поздно уйдет в Румынию. Но ведь между Молдовой и Румынией до сих пор нет базового договора. Вы собираетесь добиваться его подписания?

— Что значит "мы собираемся"? Это наша однозначная позиция: он должен быть. Кроме того, базовый договор сейчас является предметом обсуждения. Идет переговорный процесс. Так что этот договор должен быть и будет подписан. Большинство граждан Республики Молдова видят нашу страну как суверенное и независимое государство. И оно таким и будет.