ПРИДНЕСТРОВЬЕ

Для Приднестровья евразийский проект – это программа спасения собственной экономики, идентичности, государственности. Интеграция необходима Приднестровью как с точки зрения политической целесообразности, так и с позиций перспектив социально-экономического развития. Однако когда приднестровцы делали свой выбор в пользу России, они руководствовались не практическими выгодами, а совсем другими категориями – душой и сердцем. Приднестровье – это органичная часть Русского мира, часть Евразии. И если сегодня и руководство, и общественность тех стран, которые участвуют в евразийских процессах, не смогут защитить Приднестровье, завтра встанет вопрос: а кто защитит Евразийский Союз?

Перед Приднестровьем сейчас стоит одна практическая задача – разработать механизм, с помощью которого приднестровская продукция сможет поступать на рынок Таможенного союза, несмотря на непризнанность страны происхождения. В мировой практике есть достаточно непризнанных, но экономически успешных государств. Пример Тайваня или Северного Кипра показывает, что государство-покровитель может не только обеспечить экономическое выживание, но и создать условия для успешного развития своего подопечного.

В Приднестровье проживают порядка 200 тысяч россиян. Уже только это обстоятельство дает России право позаботиться о том, чтобы эти граждане имели возможность нормально жить и работать на земле, которую они считают своей родиной. России также не стоит забывать о военно-политическом значении своего присутствия на Днестре в контексте собственной и общеевропейской безопасности. Ведь до сих пор именно расположенный в Приднестровье российский воинский контингент заставляет Брюссель и Вашингтон внимательно отслеживать ситуацию и проводить стратегически выверенную и последовательную политику в регионе. Поведение западных дипломатов подтверждает предположение, что в Большой шахматной игре Приднестровье является той ключевой точкой евразийского пространства, от развития ситуации в которой зависит в конечном итоге будущее и Молдовы, и Украины.

В Тирасполе понимают, что без встречного движения со стороны России никаких перспектив евразийской интеграции у Приднестровья нет. Но ждать пока Россия вовлечет в процессы экономической консолидации Украину, приднестровцы тоже не могут. Отдельные сигналы со стороны Молдовы: активизация молдавской полиции в Зоне безопасности, планируемое установление полноценной границы с Приднестровьем – говорят, что так называемый «приднестровский вопрос» будет решаться уже в этом году, причем без учета мнения России или самого Приднестровья.

Наблюдая, как отрабатываются европейские и американские сценарии в Молдове и Украине, приднестровцы надеются на адекватное проявление политики «мягкой силы» со стороны Москвы. Тем более что знаковые заявления главы российского государства уже были сделаны. Почему бы не использовать традиции «мягкой силы», выработанные Россией во времена Империи и в советский период? Почему бы не заимствовать и не адаптировать современные западные технологии публичной дипломатии? Так, Евросоюз активно использует для закрепления своего влияния модель еврорегионов и Восточного партнерства. Аналогичные механизмы могла бы создавать и Россия.

В развитие данных подходов приднестровский МИД предложил концепцию «евразийского региона» – трансграничного образования, основанного на принципах культурно-языкового и исторического единства с Россией, а также производственной кооперации и технологической общности входящих в него субъектов. В приднестровском внешнеполитическом ведомстве исходят из того, что в современном мире уровень развития транспортной и информационной инфраструктуры позволяет формировать устойчивые связи между любыми заинтересованными акторами, поэтому территориальная близость не является обязательным условием интеграции. Первичными основаниями для взаимодействия должны стать производственная специализация, скрепляющая экономическое единство региональных субъектов, и цивилизационная общность. Смысл такого объединения в том, чтобы создать действенный механизм торгово-экономического взаимодействия приднестровских производителей и их партнеров в России, найти эффективную схему преодоления искусственных барьеров, ограничивающих возможности экономических субъектов.

Для организации свободы внешнеэкономической деятельности Приднестровья и укрепления связей с Россией существует достаточная правовая база. В мае 1997 года президентами Молдовы и Приднестровья, а также главами государств-гарантов и Действующим Председателем ОБСЕ был подписан Меморандум об основах нормализации отношений между Республикой Молдова и Приднестровьем. В этом документе, в частности, подтверждено право Приднестровья «самостоятельно устанавливать и поддерживать международные контакты в экономической, научно-технической и культурной областях». В мае 2006 года на межправительственном уровне Россией и Приднестровьем был подписан протокол, в соответствии с которым создавались условия для развития двустороннего взаимодействия во всех сферах. Возможности этих правовых актов не исчерпаны. Работать в направлении их реализации Москва и Тирасполь должны совместно. Для этого нужна лишь политическая воля.

В Тирасполе политическая воля есть, и основывается она на результатах всенародного референдума 17 сентября 2006 года. Тогда приднестровцы единодушно высказались за независимость с последующим свободным присоединением к России. С тех пор прошло немало лет, изменились геополитические реалии, на постсоветском пространстве начали работать и приносить отдачу те интеграционные проекты, которые Россия вынашивала более десятилетия. Поэтому заявленное сейчас Тирасполем намерение принять полноценное участие в создании Евразийского Союза полностью согласуется с волей народа.

Возникает риторический вопрос: присутствует ли политическая воля к вовлечению Приднестровья в евразийские интеграционные процессы в Москве, Минске или Астане? Нет. И это закономерно. Российское общество не знает что такое Приднестровье, каково его значение для России, в том числе в контексте безопасности страны. Поэтому отсутствует и общественный запрос. Без него ждать политической воли приходится только в случае экстренной ситуации. Такой, которая сложилась в отношении Южной Осетии и Абхазии в августе 2008 года. Учитывая тот тяжелый опыт, Приднестровье все же могло бы быть более или менее уверено в своем будущем, но, в отличие от двух закавказских республик, Приднестровье не имеет общих границ с Россией. Поэтому даже срочное признание со стороны России само по себе не обеспечит выживание Приднестровья и защиту российских интересов на Днестре. Нельзя ждать очередных кризисов и надеяться, что они, как неприятная, но необходимая процедура, разрешат сложную ситуацию. Надо уже сейчас создавать механизмы в общественной, информационной, экономической сферах, которые позволят России управлять региональными процессами.

Формирование Евразийского Союза не обязательно должно происходить «сверху вниз» – на уровне глав государств, правительств и парламентов. Представляется допустимым и оправданным стимулировать гражданскую инициативу, инициировать центростремительные движения на уровне общественных организаций. Наряду с магистральной линией интеграции, на периферии Евразии, в тех ключевых регионах, где влияние России традиционно велико, могут развиваться параллельные процессы, способствующие успеху общего дела.

Концепция «Евразийского региона «Приднестровье», предложенная внешнеполитическим ведомством республики, предполагает разработку и внедрение механизмов экономической и гуманитарной интеграции Приднестровья и отдельных региональных субъектов государств евразийского пространства в рамках специально созданной для этого структуры. Но учитывая, что в случае Приднестровья реализация экономических механизмов интеграции может быть успешной только при наличии широкой общественной поддержки в государствах Таможенного союза, их запуску должна предшествовать активная и комплексная работа по концентрации информационных, общественных и экспертных усилий всех заинтересованных сторон, включая представителей гражданского общества Молдовы и Украины.

Известно, что в Молдове и Украине большинство населения выступает за присоединение своих стран к Таможенному союзу России, Белоруссии и Казахстана. Этот ресурс общественной поддержки Россией пока не задействован. Создается впечатление, что Москва «стесняется» пользоваться собственным культурным и экономическим влиянием, «боится» применять «мягкую силу». Приднестровье сегодня предлагает себя в качестве площадки для запуска любых российских проектов. В Тирасполе открыты к сотрудничеству с институтами гражданского общества России и других государств. От гражданской активности, от четкого осознания обществом своих интересов сегодня зависит будущее не только Приднестровья, но и всей Евразии.

Игорь Шорников