ПРИДНЕСТРОВЬЕ

То ли от продолжительных кислых дождей, то ли от прилива блудных слов, исходящих от власти, гранитная глыба, установленная временным президентом перед серым зданием Правительства как будущий памятник нынешнему Альянсу и как опора его видения прошлого, стала потихоньку и незаметно для неопытного глаза гнить. Впрочем, врио президента об этом предупреждали. Ему говорили, что не время, что место памятнику, как и дереву, нужно подбирать со знанием дела и, главное, чтобы сердце и душа были открыты ко всем людям во время великого акта приобщения к земле человеческих творений. Однако нынешний президент в отличие от трёх прошлых, назначенный срок которых истёк, был не в меру строптив.

Как и положено при таких обстоятельствах, президенту немедленно сообщили. Первая прибывшая бумага была подписана начальником Службы безопасности, и в ней лаконично сообщалось степень болезни гранита и риски связанные с такого рода деградацией объектов государственного престижа. День спустя временный президент рассматривал письмо ободрительного и успокаивающего характера Министерства эпидемиологии и понял, насколько плохи дела. Доверять такому письму он не мог, скорее, наоборот, так как не он назначал главного эпидемиолога, а другой лидер Альянса. Он вспомнил слова начальника Службы безопасности, который тот не рискнул оставить в рапорте, о том, что Оппозиция уже успела сделать независимую экспертизу камня, и её результаты вот-вот опубликуют.

Президент вызвал к себе Главного советника, которого уважал не только как своего врача, но и как человека, знающего толк в жизни. «Я ещё тогда Вам говорил (он назвал президента по имени), что всё верно, путь правильный, но приходят моменты, когда нужно выждать, прикинуться камнем… извините, кустом, а потом неожиданно ударить…». Президент остановил его предупредительным жестом, поднимая вверх указательный палец… Он не любил слово «тогда», и советник должен был об этом помнить. «Тогда» – это мучительное время, мучительных процедур и мучительных раздумий о его ненадёжном как политика будущем в стенах больницы, названия которой, как правило, исчезает раз и навсегда из биографий государственных мужей. Он боготворил этого человека, который каждый раз помогал ему избавиться от головных болей и сомнений, но сейчас его интересовали другие качества собеседника. «Это – особая каменная болезнь. Она не вылечивается, можно только бороться с симптомами!» Президент горько улыбнулся и повернул голову в сторону окна. В деликатности врача не упрекнёшь, подумал он про себя и затылком почувствовал растерянность советника, который вновь осознавал свою оплошность.

Ночью специальная бригада произвела ампутацию гниющей части глыбы и умело спротезировала причинное место, так что утром, когда были опубликованы результаты независимой экспертизы, прибывшая по науськиванию Оппозиции толпа не смогла ничего путного увидеть, а только прокричала поправленные на новую реальность политические слоганы по подозрению в болезни. Будущий Памятник и вместе с ним спорное прошлое выдержали первый политический натиск и народное прорицание. Временный президент подписал бумагу о награждении советника и бригады реставраторов высшими наградами государства, но чтобы не быть уличенным пропустил их разными указами, разных дней. Однако на приёме по поводу награждения члены бригады выглядели непозитивно, не по протоколу выпитое шампанское вызвало в их лицах не веселье, а кислую реакцию. «Очевидно, опять нужна будет помощь из-за границы, своими силами не справимся, – сказал загадочно Главный советник. – Да, да, – продолжал он. Дело не только в камне. Зараза может перенестись и на здание Правительства».

Заграница по-своему помогла. На выделенный кредит, который в семь раз превышал бюджет страны, но который нужно было возвращать на пятый год после подписания Меморандума о долге, заграничные проектанты обнесли правительственное здание и соответствующий камень прозрачным куполом из неизвестного материала. Качество купольного материала позволяло правителям транспарентно, но безопасно выставлять на общественный показ и здание Правительства, и скрыто гниющий камень. Главная особенность заграничного купола состояла в том, что он действовал как уменьшительное или увеличительное стекло в зависимости от того, кто подходил к зданию и камню, свой или чужой, сторонник Альянса или Оппозиции. На приёме, посвященном награждению заграничных проектантов и архитекторов, временный президент благодарил своего врача: «Мы сделаем так, чтобы новый Памятник выглядел выше здания Правительства настолько, насколько мы пожелаем!» «Боюсь, что поздновато, – сказал Советник, мило улыбаясь, и отхлебнул шампанского. – Вы давно, видимо, не выходили за пределы здания… я хотел сказать купола», – то ли спрашивая, то ли утверждая, продолжал Советник. Не выпуская из рук блестящие бокалы, они спустились на лифте к запасному выходу. Советник вышел первым на улицу.

Стараясь не терять физическое равновесие и присутствие духа, врач слегка прикрикивал: «Лучше не подходите, господин президент, оно уже заражает и обувь!» Модные лаковые туфли Главного советника не отлипали от асфальта и дрейфовали в какой-то грязно-зеленой жиже. Улицы и здания были охвачены быстрым и динамичным процессом. Всё, что было каменное кругом, покрывалось, как в известном рекламном клипе, грязно-зелённой заразой. «Я ещё тогда Вас предупреждал», – сказал было, падая, Главный советник, назвав президента по имени. «Никогда не говори «тогда»!» – с ужасом шепнул президент и жестом шамана бросил бокал с благородным напитком в сторону исчезающего Советника.

Валерий Реницэ