ПРИДНЕСТРОВЬЕ

Директор кишиневского Института европейских исследований Виорел Чиботару считает, что созданный Гражданским конгрессом и при понятной принадлежности к идее Партии коммунистов Общественный совет Молдова-Приднестровье по примирению и согласию может выполнять предписанное ему задание при условии, если его структуры будут более или менее равноценно и слаженно действовать на обоих берегах.

В сообщении о создании Общественного совета Молдова-Приднестровье отмечалось, что инициативу представил бывший министр реинтеграции, депутат парламента от ПКРМ Шова, и что в состав вошли, кроме, как полагают коммунистические идеологи, влиятельных интеллектуалов республики, и многие другие.

Вот это «многие другие» особенно забавляет, поскольку задиристо дает понять молдо-приднестровской и европейской общественности, что в ПКРМ задумали проект по широкому привлечению масс к процедуре под названием «сближение между двумя берегами». При этом же Шова, согласно сообщению, выразил уверенность, что «члены совета смогут найти и предложить нашей стране развитое, демократическое будущее в единой Молдове».

Разберемся. Да, собственно и разбираться-то долго не придется, чтобы придти к выводу – ничего из «красной инициативы» на приднестровском направлении не получится. Несмотря на употребленные новыми «общественными советниками» вновь входящих в переговорную моду слова о «примирении и согласии», о «сближении берегов», «о мерах доверия», о «тактике малых шагов», - не получится. Причины тоже долго искать не надо. Задуманный совет может быть более или менее серьезно воспринимаем при одном условии: в его состав должны войти и жители Приднестровья. Не войдет никто.

Ни один мало-мальски верно оценивающий обстановку на левом берегу приднестровец-общественник не осмелится встать рядом с теми, кто предлагает «искать демократическое будущее в единой Молдове». Ему такие же приднестровцы-общественники, но только более бдительные и более патриотичные, тут же «открутят голову», а местные власти не будут слушать жалобы «отступника от Конституции ПМР» и скажут, например, что незнание закона не освобождает от наказания.

Впрочем, затесаться в «единомолдавские ряды» кое-кто из приднестровцев сможет. И будут это те, кто захочет получить политическое убежище где-нибудь в сытой стране (Молдову не предлагать), а его судьбой придется заниматься различным беспомощным международным организациям, работающим в РМ.

Такое уже было и не раз – европейцы не без участия молдавских консультантов тихо пытались создавать в Приднестровье оппозицию, а она раскалывалась на две части: те, кто вскоре спрашивал о возможностях получить политическое убежище (именно политическое), и те, кто исправно, скажем так, участвовал в мероприятиях наподобие «вадул-луй-водские встречи», и также исправно делал об их работе подробные отчеты.

Приднестровские партийные деятели и подавно будут сторониться новой инициативы, ползущей из-за Днестра по откровенно политическим причинам. Светиться партийным гербом в кишиневской компании с «красным душком» - значит, подвести партию под неизбежную и официальную ликвидацию.

Становиться в один ряд с коммунистическими инициаторами, мобилизованными только по причине того, что партия Воронина хочет сохраниться в рядах активных кишиневских организаций и опять для этого использует приднестровский фактор, - значит, не понимать зловещую роль ПКРМ в судьбе Приднестровья и осознанно подставлять лицо под плевки приднестровцев-патриотов. В республике сегодня, ко всем проблемам, касающимся урегулирования, добавилась еще одна и не менее серьезная. Здесь давно утвердились в мысли о том, что никто не принес столько зла Приднестровью, сколько лидер ПКРМ Воронин.

В спорах о роли первого президента Молдовы Снегура обычно побеждает такой аргумент: никто не знает, скольких людей недосчиталась республика и какие ее постигли материальные и моральные потери в период правления Молдовой партии Воронина и участия коммунистических властей в приднестровском урегулировании.

А истинное, не заказное, так сказать, и природное отношение коммуниста Воронина и Воронина-президента РМ к приднестровской общественности ярко проявилось во время одной из встреч его с лидером непризнанной республики Смирновым. Было это накануне парламентских выборов в РМ в 2009 году.

А ведь заставила поехать Воронина на встречу с «бандитом Смирновым» именно текущая молдавская политика. И только она. Ему, стремящемуся сохранить власть ПКРМ в РМ (читай, личную власть) нужно было показать, что он еще не утратил возможностей вести переговоры о вариантах урегулирования.

Воронин тогда спросил у Смирнова: «Так мы будем решать проблему статуса Приднестровья?» «Каким образом», - спросил Смирнов и передал ему пакет документов с результатами сентябрьского референдума от 2006 года о независимости республики. «Знаем мы, как у вас получают нужное мнение общественности», - сказал Воронин и отшвырнул пакет.

Это к слову о «многих других» приднестровских общественниках – будущих членов Общественно совета Молдова-Приднестровье.

Теперь о «многих других» для нового воронинского проекта с правого берега.

Как только Шова стал министром реинтеграции в «красном кабинете», он первым делом собрал кишиневскую общественность и предложил ей по мере сил, талантов и ответственности за судьбу страны участвовать в трудной работе по восстановлению территориальной целостности Молдовы. Народу было много. С тех пор столько такого народу и по приднестровскому поводу коммунисты ни разу больше не собирали.

Зато за указанный период они довели участие молдавской стороны в переговорах с московскими политиками и в формате «5+2» до полного абсурда. Это была сплошная тайна вперемешку с растерянностью, истерикой и судорожными страстями не столько нащупать пути к урегулированию, сколько определить, кто из зарубежных партнеров Молдовы на данный период выгоднее. Поскольку периодов было много и были они категорически разными, то партнеры у Кишинева были такими же.

Сначала воронинцы сильно хвалили федерализационый проект ОБСЕ (2002 года), потом заказали (май 2003 года) Москве документ по урегулированию, потом скандально от него, т.е. от «меморандума Козака», отказались (ноябрь 2003 года), потом сказали, что Москва нас хотела обмануть и объявили евросоюзное направление РМ главным, а завершили поиски «унитарным документом» от 2005 года.

Вопрос, причем здесь новые общественные инициативы коммунистов на приднестровском направлении и крайне противоречивая история «их похождения по приднестровским лабиринтам», может показаться уместным. Если бы не одна заметная деталь. Коммунисты никогда не считали роль общественности важной в деле урегулирования.

Они даже умудрились вывести за скобки реинтеграции роль парламента. А все попытки депутатов двух созывов 2001 и 2005 годов добиться от воронинцев отчетов перед законодателями страны о ходе их переговоров с зарубежными партнерами неизменно упирались в угрюмое «Не ваше это дело – государственные тайны».