ПРИДНЕСТРОВЬЕ

В начале декабря борец за права русскоязычных жителей Латвии, лидер партии "За родной язык!" Владимир Линдерман собрал в Даугавпилсе конференцию, посвященную вопросу автономии Латгалии - региона на востоке республики, где сосредоточена основная часть населения, не относящегося к титульной нации, то есть к латышам. Помимо русских, там живут также белорусы, поляки, а также латгальцы, которых официальная Рига предпочитает считать латышами, хотя не все с этим согласны.

Предпосылки к обособлению латгальцев в отдельную этническую группу были заложены походами крестоносцев еще в глухое Средневековье. Тогда покоренные "псами-рыцарями" балтийские племена начали формироваться в современные народности. Так курши, земгалы, селы и частично латгалы постепенно трансформировались в латышей. Однако те латгалы, до которых не докатилась экспансия рыцарских орденов, в меньшей степени подверглись германизации и уже в 16 веке попали под власть Речи Посполитой. В то время как основная часть латышей, после Реформации, поддержанной большинством германских княжеств, стала лютеранами, латгалы, находившиеся под властью поляков, остались католиками.

После включения территории нынешней Латвии в состав Российской империи царское правительство всячески потворствовало ассимиляции латгальцев латышами, поскольку видело угрозу в польском национальном движении и опасалось влияния поляков на соседние, а тем более ранее подвластные им народы. Размыванию латгальской идентичности способствовало и то, что этот регион Прибалтики был более отсталым в экономическом отношении по сравнению с той же Курляндией и Семигалией, и латгальская интеллигенция не смогла сформировать сильное национальное движение.

К 1917 году Латгалия входила в состав Витебской губернии. Захватившие власть в России большевики поддержали те латгальские организации, которые стремились к объединению с другими частями нынешней Латвии (Видземе, Курземе, Земгале). В декабре 1917-го Съезд Советов рабочих, стрелковых и безземельных депутатов Латвии удовлетворил просьбу представителей латгальских уездов Витебской губернии о присоединении. После изгнания большевиков из Прибалтики и становления в 1918 году Первой республики латгальский язык получил в Латвии практически такие же права, как латышский - на нем издавались газеты, его преподавали в школах. Однако ни о какой автономии Латгалии речи тогда не шло.

Политика, которую начали проводить латвийские власти после государственного переворота 1934 года, осуществленного премьером Карлисом Улманисом, была по отношению к национальным меньшинствам менее лояльной - в Риге взяли курс на сплочение латышской нации, отобрав у латгальцев их фамилии (как впоследствии было сделано и с русскими фамилиями после развала СССР) и закрыв латгальские школы и газеты (русский и немецкий языки, имевшие до этого, наряду с латышским, официальный статус, тоже лишились его). Вот что пишет об этом периоде историк латгальской культуры Юрс Цыбульс (выдержка из книги Александра Гапоненко "Латгалия: в поисках иного бытия"): "Все рухнуло после переворота 15 мая 1934 года. Это черная дата в истории латгалов. Президент Улманис решил построить "латышскую Латвию", в которой не было места латгалам. Латгальские школы стали переводиться на латышский язык, имена, фамилии, названия озер и деревень переименовывались на латышский лад, полетели в огонь латгальские книги… Началась новая эпоха, в которой быть латгалом стало непрестижно и неудобно. Латгальцы, как и сегодня, мешали единству нации и портили статистику. Только записав их латышами, а заодно "подправив" результаты переписи 1935 года, удалось добиться неслыханного количества латышей - 75 процентов населения! Хотя на самом деле их было не больше половины".

Ассимиляция латгальцев продолжилась и в советское время, хотя еще до 1960-х годов прошлого века латгальский язык в СССР, наравне с латышским и литовским, официально считался одним из трех живых балтийских языков.

С распадом Союза власти Второй республики присвоили латгальцам статус этнографической группы, а латгальскому языку - диалекта латышского. Взяв курс на создание мононационального государства, латвийские власти, по сути, сделали своим ориентиром не Первую республику, а тоталитарный режим Карлиса Улманиса. По крайней мере в том, что касается нацменьшиств. О том, какие ограничения были наложены в начале 1990-х годов на русскоязычных граждан, а точнее "неграждан", известно всем, но латгальцы, как отмечает в своей книге Александр Гапоненко, подверглись не меньшим притеснениям. При этом латгальская партийная номенклатура в основной своей массе поспешила влиться в ряды нового руководства республики, но была оттеснена от приватизации оставшегося со времен Союза госимущества.

Поскольку Латгалия являлась наиболее русской из всех регионов Латвии, часть ее коренных жителей, этнически близких к титульной нации (латышам), тем не менее оказалась вовлечена в русскоязычную социально-культурную сферу. В 2010 году русские составляли в регионе 38,9 процента от приблизительно 400-тысячного населения края (население Латвии по данным на 2011 год - 2 миллиона человек), а из тех 46 процентов, что были записаны латышами, по различным оценкам, большинство составляли латгальцы. Сторонники самоидентификации латгальского этноса утверждают, что если бы не передергивания официальных властей, то распределение национальной по всей Латвии выглядело бы следующим образом: латыши - 50 процентов, русские - 27, латгальцы - 12 (официальные данные: латыши - 62 процента, русские - 26, латгальцы - 0).

Большой процент "неграждан" в Латгалии обусловливает и печальные особенности этого региона - например, уровень безработицы тут составляет 18,9 процента от экономически активного населения, тогда как по республике он составляет 13,2 процента. Выше здесь уровень преступности и алкоголизма. Словом, налицо все те признаки маргинализации, о которых неоднократно упоминали в своих докладах представители ЕС, говоря о положении нацменьшинств в прибалтийских республиках. Да и в целом Латгалия по менталитету отличается от других латвийских регионов. Что говорить, если даже местные дети уверены, что президентом республики является не Андрис Берзиньш, а белорусский лидер Александр Лукашенко - в некоторых районах Латгалии транслируется восемь белорусских и только четыре латвийских телеканала.

Впрочем, кое-какие попытки самоидентификации латгальцами после развала Союза предпринимались. В 1989 году был создан Латгальский союз культурных организаций, в Резекне начали издаваться книги на латгальском языке, с 1992 года латгальцы провели три Всемирных съезда (небольшие общины этой народности проживают в Сибири, США, странах ЕС, Австралии). Однако все подобные мероприятия носили культурно-просветительский характер. Что же касается социальной или политической активности, то о ее отсутствии говорит тот факт, что до сих пор ни одной латгальской партии в Латвии так и не появилось (существует, правда, общественная организация "Латгальский сейм", но и она своими задачами ставит исключительно защиту латгальского языка и сохранение культурных ценностей Латгалии). Если исходить из того, что такая партия не появилась просто потому, что в ней не было надобности, то тем более удивительной кажется вышеупомянутая инициатива Линдермана.

Последний заявляет, что автономию Латгалии поддерживает 61 процент ее жителей. По словам Линдермана, он и его соратники провели опрос 892 человек, однако оригиналы опросных листов были изъяты во время обыска Полицией безопасности. Полицейские нагрянули к Линдерману домой, после того как он объявил о предстоящей конференции по автономии региона. Но политик не опускает руки - по его словам, мероприятие в Даугавпилсе - это только начало. "В перспективе мы нацелимся на форум народов Латгалии, который мог бы принять политическую декларацию. Мы хотим расширить круг участников за счет латгальских бизнесменов, университетской интеллигенции", - заявляет Линдерман, поясняя, что пока все мероприятия, связанные с обсуждением латгальской автономии, носят скорее пропагандистский характер и призваны снять табу с обсуждения этой темы.

На самой конференции в Даугавпилсе (которую, к слову, посетили целых сорок человек) один из ее организаторов, доктор политологии Андрей Бердников отметил, что главными позитивными моментами автономии Латгалии являются возможность жителей края самостоятельно решать свою судьбу и без посредников контактировать с представителями ЕС. Как пишет DELFI, участники конференции говорили и о возможности брать плату за транзит через Латгалию, поскольку именно через нее проходят все магистрали, связывающие Латвию с Россией.

Заявления, прозвучавшие на конференции, осудили как в "Латгальском сейме", так и в мэрии Даугавпилса. Лидер фракции "Центр согласия" в сейме Латвии Янис Урбанович, также уроженец Латгалии, полагает, что Линдерман "поймал протестное настроение и теперь пытается капитализировать свои успехи". Тот факт, что большинство жителей Латгалии на референдуме поддержали русский язык, вовсе не значит, что они согласятся и с автономией региона, полагает парламентарий. Даже такой известный сторонник этнического многообразия, как мэр Риги Нил Ушаков, посчитал идею Линдермана "полным бредом".

Впрочем, на этот счет существует и другое мнение. С точки зрения бывшего депутата сейма Латвии от партии "ЗаПЧЕЛ" Якова Плинера, обделенная вниманием Риги Латгалия, куда часто не доходят деньги различных траншей ЕС, "ущемлена как морально, так и экономически, а также в культурном и политическом плане". В этой связи, отмечает Плинер, автономия региона "вполне приемлема" и достижима в ближайшие 5-10 лет. Об ущемленных правах Латгалии говорит и Урбанович. По его словам, она "уже давно является отдельным регионом, как сектор Газа в Израиле - который, по мнению власти, неправильно думает, неправильно голосует". "И за это элита его наказывает", - подчеркивает депутат.

Александр Гапоненко сравнил латгальцев с каталонцами и шотландцами, хотя и признал - сторонников автономии в самой Латгалии (кстати, одном из самых отсталых регионов ЕС) не так уж и много.

Однако на фоне постоянных жалоб на тяжелое экономическое положение Латгалии и предвзятое отношение к ней при распределении средств ЕС очевидно, что любой экономический катаклизм спровоцирует в регионе рост сепаратистских настроений, которыми не преминет воспользоваться тот же Линдерман. И напротив - в условиях материального благополучия латгальцам вряд ли придет в голову отделять себя от латышей, с которыми у них практически общая история, культура, язык. И даже государство.

Петр Бологов