ПРИДНЕСТРОВЬЕ

Можно сколько угодно иронизировать по поводу беспомощности официальных лиц, которые не в состоянии описать, что происходит в экономике, и, как следствие, несут откровенную пургу. Но есть и серьезные люди, которые пытаются так или иначе осмыслить происходящие в экономике процессы, даже если у них нет для этого образования и соответствующего опыта. При этом в западной традиции все сводится к обсуждению кредитно-денежной политики – просто потому, что многие годы они сводили всю экономику к финансам. И очень интересно посмотреть на мнение таких людей.

Например, управляющий крупнейшего в мире фонда облигаций Билл Гросс считает, что действия главы ФРС США Бернанке по удерживанию процентной ставки могут привести к снижению долгосрочного кредитования в перспективе. В своей статье на сайте издания Financial Times он написал, что если ФРС попытается снизить доходности долгосрочных бумаг, как некоторые от него ожидают, то это может привести «к уничтожению механизма рычага и процесса создания кредита». «Краткосрочное заимствование при безрисковой ставке и кредитование на более долгий и рисковый доход было основой современных финансов, – написал он. – Чем дольше будет продолжаться движение Федрезерва по нулевой ставке, тем хуже это будет для кредитования». ФРС США может на своем заседании 20-21 сентября принять решение о замене краткосрочных облигаций на долгосрочные в попытке снизить ставки практически на все – от ставок по ипотеке до автокредитов, считают аналитики из банков Wells Fargo & Co., T. Rowe Price Associates Inc., Barclay’s Capital Inc. и Goldman Sachs Group Inc.

Данная проблема действительно имеет место, однако она не финансовая, а экономическая. Углубление разделения труда повышает экономические риски: время изготовления конечного продукта из сырья растет, как и неопределенность рынка конечного товара для производителя товара промежуточного. На первом этапе развития научно-технического прогресса эти риски частично брали на себя банки (путем опережающего производства кредитования), затем, по мере углубления разделения труда и роста рисков, их возможности оказались исчерпаны (это случилось где-то на границе XIX-XX вв.). Для решения проблемы был создан институт, который принимал на себя уже риски банковской системы путем их рефинансирования – т. е. центральные банки в их современном варианте.

Риски продолжали расти, и возможности центробанков уменьшались. Это хорошо видно по последним 30 годам, в течение которых стоимость кредита все время падала, как и нормы резервирования. И вот сегодня мы столкнулись с ситуацией, которая уже была в начале прошлого века: главный институт принятия на себя экономических рисков (тогда – коммерческие банки, а сегодня – центробанки) больше не может выполнять свои функции. И это – не финансовая проблема: меняя финансовые условия, нельзя уменьшить экономические риски.

Посмотрим, что говорит об этом президент Федерального резервного банка Чикаго Ч.Эванс. По его мнению, тревожно высокий уровень безработицы побуждает ФРС (т. е. тот самый центробанк) принять дополнительные меры, чтобы помочь экономике, даже если это приведет к росту инфляции несколько выше желаемого уровня. Иными словами, речь уже идет не о параметрах кредитно-денежной политики, а о чистой эмиссии.

«Учитывая то, насколько плохо мы справляемся со своей целью в отношении занятости, я утверждаю, что ФРС должна всерьез рассмотреть действия, направленные на весьма значительное смягчение денежно-кредитной политики, – сказал Эванс. – Дальнейшие меры смягчения действительно усилят риск того, что инфляция может временно превысить наш долгосрочный целевой уровень, составляющий 2%, но я не думаю, что стоит бояться временного периода, когда инфляция будет превышать 2%».

По мнению экспертов, ФРС столкнулась с дилеммой: хотя рынки требуют дополнительной помощи, а такие руководители, как Эванс, призывают ФРС к действиям, значительное число представителей власти выступают против новых мер. Они опасаются, что эти меры приведут к росту инфляции до неприемлемых уровней, или считают, что денежно-кредитная политика уже почти ничем не может помочь экономике, даже учитывая то, что уровень безработицы составляет 9,1%, а рост ВВП быстро выдыхается.

Те, кто боится роста инфляции сильнее, чем высокого уровня безработицы, неверно интерпретируют официальную задачу ФРС, которая состоит в обеспечении ценовой стабильности и поддержании максимальной занятости с приоритетом второго фактора, доказывает Эванс в своем выступлении. «Когда уровень безработицы составляет 9%, то мы не выполняем свой мандат по занятости на целых три процентных пункта, – говорит Эванс. – Это так же плохо, как инфляция на уровне 5% против целевого уровня 2%, и если инфляция 5% вызывает у нас панику, то такую же панику у нас должна вызывать безработица 9%».

Эванс также нарисовал мрачную картину текущего состояния экономики помимо сферы занятости: «Экономические перспективы явно ухудшились в этом году, и условия по-прежнему не сильно отличаются от тех, когда экономика находилась в рецессии». Слабый рост и высокая безработица сдерживают ценовое давление, заявил Эванс. Он также отметил: «На мой взгляд, общая инфляция в среднесрочной перспективе будет снижаться к уровню базовой инфляции и останется ниже уровня 2%, который, по моему мнению, соответствует ценовой стабильности, являющейся частью двойного мандата ФРС».

Учитывая эти условия, «нам необходимо немедленно принять активные меры», сказал Эванс. Как и в прошлых комментариях, Эванс добавил, что ФРС может прояснить то, каким образом денежно-кредитная политика будет действовать, если она обеспечит «пусковые механизмы» для инфляции и безработицы в попытке сделать политику более «обусловленной» тем, как работает экономика.

«Эта обусловленность может быть выражена заявлением о том, что мы будем удерживать ключевую процентную ставку на ультранизком уровне до тех пор, пока значительно не снизится безработица, например, с текущего уровня 9,1 до 7,5 или даже до 7%, в то время как инфляция в среднесрочной перспективе будет оставаться ниже 3%», – пояснил Эванс.

Я не зря так подробно описываю выступление Эванса. Он подробнейшим образом описывает плюсы и минусы «сверхмягкой» денежной политики, акцентируя внимание на безработице, но, в силу чисто финансового взгляда на проблему, не видит, что безработица – следствие выросших рисков реального сектора. Именно эти высокие риски, дополнительно усиленные стимулированием потребления в предыдущие десятилетия, которые перенесли риски прошлого на сегодня, стали причиной увольнений и банкротств предприятий, и сделать тут ничего нельзя.

Нужно либо снижать уровень разделения труда до состояния, соответствующего нынешнему уровню финансовой системы, либо пытаться найти еще один источник принятия на себя рисков. Первый вариант неминуемо вызовет резкое падение уровня жизни населения, из-за чего он категорически неприемлем для политической элиты. Но и второй не годится, поскольку для его реализации нужно полностью лишить самостоятельности национальные элиты, в т. ч. США. Стросс-Кан – яркий пример того, что будет с теми, кто сегодня попытается реализовать этот сценарий.

В общем, скорее всего, нравится это мировой политической элите или нет, будет реализован первый сценарий, который разрушит единую систему разделения труда, вновь создаст технологически независимые валютные зоны и заставит нас повторить историю ХХ века. Может быть, несколько более удачно, чем в первый раз.

Хазин Михаил Леонидович