ПРИДНЕСТРОВЬЕ

Несколько месяцев назад Гладуэлл провел забавную аналогию , фиксирующую место Джобса и его компании. Исследователь Дима Адамский показал, что есть три компонента любого инновационного процесса, если расписывать их геополитически, - СССР (собственно визионеры/изобретатели), США (messy business, то есть низовое апробирование) и Израиль - реализация/полевая сборка. Так вот Джобс - никакого отношения к концептам не имеет, это гений дизайна, структурный аналог Израиля. По сути, герой бодрийяровской эпохи, научившийся продавать игрушки, замаскированные под компьютеры, а китайские потогонки камуфлировать американскими кампусами (на фоне которых нормальный процент самоубийств предстал чем-то совершенно неприемлемым, так что западные хипстеры обеспокоились: сколько трупов китайцев лежит на каждом из айфонов). Сплошное фальш-панелирование.

В общем, Джобс, конечно, это представитель того мира, который уничтожил СССР, так что все дружно решили, что вершина технологических инноваций легко закупается за тысячу долларов. Messy world поглотил последние остатки проектирования - например в форме разрабатываемых в СССР компьютерных архитектур,- закамуфлировав их тотальной фальш-панелью. Она стойко выдержала все бури, не покривившись даже во время краха доткомов (в отличие, например, от более инфраструктурной cisco). В принципе, продукция Джобса стала бесконечно умножаемой sub prime информатизацией, тем кредитом вычислительных возможностей, который человечество уже не способно возместить - просто потому что все отношения производства/потребления исключают такое возмещение, участие в автономном мире вычислительных процессов.

Зачем нужна фальш-панель? Ее функция достаточно проста: она именно что маскирует исходно централизованные, иерархические, вертикальные компьютационные возможности, переводя их в план потребления, делая их буквально "доступными". Так же как жильем наделяется тот, кто в принципе не способен его оплатить, компьютационные возможности даются тем, кто принципиально не способен понять, зачем нужен компьютер, зачем вообще нужно что-то вычислять. Оплата кредита была возможна, например, в виде третьей мировой войны или полета на Марс, решения арихитектурно сложных задач коммуникационного и вычислительного толка. Дизайн сумел скрыть этот кредит, распылить его по неимущим и неподготовленным людям, которые заведомо не способны ничего сделать с предоставленными возможностями. По сути, эти возможности были нивелированы, спроецированы на плоскость, на которой вычислительная мощь съедается наращиванием юзабилити.

Чем больше компьютер похож на нечто из жизненного мира аналоговой репрезентации (от Платона и далее), чем больше в нем человеческого, тем более мощным он должен быть, и тем меньше в нем от компьютера. Путь графического интерфейса - это пусть сплошной мимикрии, скрывающей распад централизованного тоталитарного проекта вычисления/управления, большого мэйнфрейма, управляющего обществом и космосом. Но, судя по всему, суб-прайм эпоха фальш-панелирования тоже заканчивается.

Дмитрий Кралечкин