ПРИДНЕСТРОВЬЕ

Проходя по коридору к офису, краем глаза я заметила в фойе плачущего мальчишку, которого обступили взрослые. Я очень торопилась, но журналистское любопытство оказалось сильнее. Оно заставило меня остановиться, развернуться, подойти к этой группе людей и узнать, что же там происходит.

Виновником события оказался Валик Шкёпу из с. Глиное Слободзейского района, который утверждал, что ему 8 лет, но на вид парнишке можно было дать не больше 6-ти. Как выяснилось, Валик вот уже несколько суток крутился у столичной гостиницы «Аист», то забегая погреться, то вновь исчезая в неизвестном направлении. Одет он был плохо. Тоненькая замурзанная курточка, джинсовые брюки не по размеру, шапки и варежек на нем не было, а на дворе минусовая температура.

Мальчик рассказал, что сбежал из дома из-за того, что папа Вадик, когда напивается, сильно бьет его. И это парнишке не нравится. А еще у него есть полуторагодовалая сестренка, которую забрала к себе бабушка, а папа сильно ругается, когда Валик тоже уходит к бабушке.

В Тирасполе у Валика есть дядя Руслан, который работает в «Шерифе», но мальчик не помнит, где живет дядя. На том вся история заканчивалась.

Все это происходило поздно вечером. Я попросила обступивших мальчика взрослых не отпускать ребенка, вместе мы что-то придумаем для беглеца, не оставаться же ему на ночь на улице. Сама убежала в офис минут на 10-15.

Когда я вышла из офиса, ни мальчика, ни взрослых уже не было. Я негодовала и злилась на себя, почему сразу же не забрала мальчонку, а оставила его, понадеявшись на кого-то.

Грустная, я побрела домой. На улице стояла группа подростков, среди которых был и тот, кто видел Валика и разговаривал с ним. Он то и сказал, что Валик сейчас в Интернет-клубе. Пошла туда. Действительно, маленький мальчишка с глазами запуганного волчонка сидел в наушниках и водил мышкой по столу.

Мои попытки заговорить с ним не увенчались успехом, мальчик на меня не реагировал, он весь был там, в виртуале. Небезразличные люди успели накормить его хлебом и сосиской, оплатили ему ночь игры, чтобы он не бродил по холодным неприветливым улицам морозного Тирасполя.

Я попросила администратора клуба, чтобы он никуда не отпускал Валика, пообещав прийти за ним ровно в 8.00. Когда утром следующего дня я вошла в клуб, то увидела следующую картину: Валик, скрючившись в неимоверной позе, мирно посапывал на стуле.

Разбудив мальчонку, я забрала его в офис, лихорадочно ища ответ на вопрос, что же дальше делать. Борщ, который был принесен из дома, пришелся Валику по вкусу. После молниеносного уничтожения съестных запасок он еще минуты три облизывал ложку. Поев, Валик быстренько куда-то засобирался. «Куда ж ты?» – спросила я. «В компьютеры хочу играть», – ответил он и, попятившись задом, постарался выскользнуть за офисную дверь. «А как же дом, где будет вкусная еда и тепло?» – не сдавалась я. «Нет, мне больше нравятся компьютеры», – прозвучал ответ.

Я пошла вслед. Он пришел в тот самый клуб, в котором провел ночь, надеясь, что опять найдется кто-то сердобольный и оплатит ему игру. Но средобольных не нашлось, и расстроенный Валик направился к выходу. А администратор, уже сменивший ночного дежурного по залу, рассказал, что в последнее время наблюдается массовое паломничество ребят из села Глиное Слободзейского района. Чаще всего они приезжают под вечер, придумывая душещипательную историю о том, что приехали к родственнику (тете, дяде), а их дома не оказалось. «Ну, пустите поиграть, дяденька, пожалуйста».

Рассказ админа меня расстроил. Неужели Валик все придумал про свою неблагополучную семью только ради компьютерных игр?

Сам мальчик, понимая, что деваться ему некуда, медленно побрел за мной в офис. Уже в офисе я обзвонила руководителей нескольких общественных организаций, и Наталья Савчина, возглавляющая ОО «Женские инициативы», вызвалась нам помочь.

Она приехала за мальчиком, но Валик подумал, что его сейчас заберут в милицию. Заволновался и занервничал, но завидев Наталью Савчину, успокоился, сказав, что «такие тети в милиции не работают».

В этот день Валик поселился в негосударственном столичном детском центре «Петрушка», который рад принять детей школьного возраста, оказавшихся в трудной жизненной ситуации. К слову, для того, чтобы оформить маленького человечка в специальное государственное учреждение закрытого типа – Республиканский учебно-воспитательный комбинат им. Макаренко, где живут и учатся «трудные» дети – ребенок должен совершить правонарушение, иначе его туда не направят.

А сама Савчина начала выяснять, где до сих пор жил Валик, кто его родители и почему они не ищут своего восьмилетнего сына, который учится в 1 «А» классе средней школы с. Глиное.

Оказалось, Валик не врал. Его родители очень любят спиртное, похоже, гораздо больше, чем собственных детей. В их доме холодно, не топили несколько дней. Подушки и одеяла без постельного белья. Мама и папа спят после очередной дозы алкогольных напитков. Сестренка Валика живет у бабушки. Картина не из приятных, честно говоря.

А в это время Валик был в «Петрушке», центре ресоциализации детей, созданном стараниями настоятеля римско-католической церкви, отца Петра Кушмана при участии австрийской благотворительной организации КАРИТАС.

За порядком в центре следит Вера Нашко, которая до этого жила и работала в Рыбнице. Волей случая она оказалась в Тирасполе и с тех пор посвящает себя чужим детям, попавшим в трудную жизненную ситуацию.

Уютные помещения центра рассчитаны на 45 детей постоянного пребывания и на 25 ночного. Сейчас в центре 65 ребят школьного возраста. Все без исключения дети ходят в школу, получение образования – обязательное условие. Помимо школы ребята в центре шьют мягкие игрушки, ставят кукольные спектакли, рисуют картины. Если родители дают письменное согласие, то дети посещают службу в костеле.

Центр «Петрушка» работает в тесном сотрудничестве с органами опеки, социальными службами и образовательными учреждениями Тирасполя. Вера Нашко благодарна госадминистрации в лице Татьяны Логиновой за понимание и оказание всевозможной помощи в процессе ресоциализации детей. Дети в рамках благотворительности посещают каток «Снежинка», ходят в театр на спектакли, участвуют в различных мероприятиях.

Каждый ребенок может находиться в «Петрушке» до 3-х месяцев, потом его либо направляют назад в семью, либо определяют в специальное госучреждение. За этот период делается все, чтобы семья смогла принять ребенка: родителям помогают трудоустроиться, по возможности улучшают бытовые условия для сына или дочери. Если же усилия соцработников не приносят ожидаемых результатов, то ребенка передают под опеку государства.

По наблюдениям Веры, находясь в «Петрушке» ребята даже начинают лучше учиться в школе. Изначально многие из них, не видя еды дома, во время обеда и ужина в столовой «Петрушки» набивали карманы хлебом и так уходили в комнаты. Теперь хлеб остается в тарелках, трехразового питания для многих вполне достаточно. Но если кто-то проголодался, то он может свободно заглянуть в холодильник и отыскать там что-нибудь вкусное.

Спустя несколько дней после нашего знакомства я навестила Валика. Мальчонка улыбался и говорил, что ему в «Петрушке» нравится. Мешок теплой одежды и пара ботинок оказались как раз кстати: этого им не всегда хватает, дети бысто рвут одежку и снашивают обувь. Валик показал, где он теперь спит, кто его друзья, и при этом все время улыбался.

Спустя несколько дней, мне позвонили и сообщили, что Валик сбежал. Его бабушка из Глиного, узнав, что мальчик нашелся, захотела приехать к нему в гости в центр «Петрушка». Узнав об этом, Валик исчез. Я обошла известные мне столичные Интернет-клубы, описывала Валика, спрашивала админов, но его там никто не встречал. Где он сейчас, что делает – неизвестно.

Холодно и грустно на душе.

Наталья Скуртул