ПРИДНЕСТРОВЬЕ

История, как известно, никого ничему не учит, а только наказывает за незнание своих уроков. Вот уже более трех десятилетий в Республике Молдова не изучается собственная история. Власти разных цветов и оттенков, как правило, считают это своим достижением и продолжают навязывать молодому поколению курс «История румын», который не читается даже в самой Румынии. Каким будет ответ самой истории на незнание её уроков, нам не дано предугадать.

​Но историки, которые ценят истину, не могут скрывать от общества объективные факты. Общепринятая дата основания молдавского независимого государства – 1359 год. С тех пор прошло 662 года. Из них более или менее независимым Молдавское княжество существовало около 100 лет, до 1456 года, когда оно попало в турецкие объятия. Несколько столетий Молдавия, как и соседняя Валахия, являлась частью Османской империи - до 1859 г. Хотя восточная часть княжества – Днестровско-Прутское междуречье, или Бессарабия – была освобождена от турок и татар в 1812 г. Эта территория полтора десятилетия пользовалась своей автономией, а затем была уравнена со всеми прочими российскими областями и губерниями. А Запрутская Молдова стала частью объединенного государства Румыния.

В независимом княжестве господарей избирала боярская рада. В османский период господарей из местных бояр назначал султан, а затем престол Молдавии стал сдаваться турками в аренду на короткое время всем желающим. Историки знают, что лишь два господаря правили страной какое-то продолжительное время: Александр Добрый – 31 год, его внук Стефан Великий – 47 лет. Остальные 165 господарей правили княжеством в среднем по полтора года. При этом 37 господарей находились у власти менее года, 43 – год, а 21 господарь – около двух лет.

Нестабильное правление и постоянный рост налогов с приходом нового правителя породили древнюю молдавскую поговорку «Скимбаря домнилор – букурия небунилор» («Смена правителя – радость для дурачка»). А с начала XVIII в. положение ещё более ухудшилось: турки перестали доверять местной знати, и в течение полутора веков высшая власть в княжестве сдавалась грекам-фанариотам.

Изнывая под невыносимым гнетом иноземного господства, молдаване с середины XVII в. около двух десятков раз посылали в Россию официальные посольства с просьбами принять княжество в состав Российского государства. А митрополит Вениамин Костаке эти настроения в начале XIX в. выразил одной фразой: «Истинное счастье сих земель заключается в их присоединении к России!».

Это событие состоялось в 1812 г. и стало крутым поворотом в жизни населения и в исторических судьбах Бессарабии. Не только потому, что она вышла из феодального режима восточного деспотизма и вошла в европейскую державу с абсолютно иной социально-экономической и политической системой. Но и потому, что политика центра по отношению к новым землям в корне отличалась от политики османов. В одном из своих рескриптов губернатору Бессарабии император Александр выразил желание дать гражданское управление края «соответственное с её нравами, обычаями и законами. Все состояния жителей имеют равное право на наследие предков своих и на моё к ним благоволение, и всё духовенство, дворянство, граждане и народ должны найти равную защиту и покров в сём новом образовании».

Правительство России стремилось представить Бессарабию своего рода витриной для тех православных народов Балкан, которые находились под османским игом. Процветание Бессарабии в составе единоверной державы могло послужить стимулом для усиления освободительной борьбы греков, болгар, сербов, валахов и т.д. Для населения Бессарабии стратегические цели политики страны на европейском континенте вряд ли представляли какой-то интерес. Жителям этой территории было важно совсем другое.

Население получило гарантированную защиту от массовой резни, которая в Османской империи в те времена была не редкостью (вспомним геноцид армян 1915 г.). Местным крестьянам была гарантирована личная свобода и отсутствие крепостничества, а боярам – неприкосновенность их собственности, уравнивание в положении и правах со всеми господствующими сословиями страны. На многие десятилетия население было освобождено от службы в армии. Более ста лет на территории Бессарабии не велось никаких военных действий, и жители были избавлены от грабительских набегов и кровопролитных войн предыдущих эпох.

Всё это обеспечило быстрое заселение края и формирование многонациональной структуры населения здесь, как и в других частях Новороссии. В течение считанных десятилетий пустынная в прошлом земля пережила активное хозяйственное развитие и превратилась в капиталистически развитый регион торгового земледелия, табаководства и виноделия. Развитие производительных сил края способствовало зарождению новых классов, новых отношений и новой культуры, дало толчок формированию молдавской нации.

Проводниками этой российской политики в Бессарабии были местные губернаторы. С июня 1812 по ноябрь 1917 гг. 26 чиновников побывали в кресле высшего должностного лица, ответственного за положение дел в крае перед царем. Некоторые не прослужили в этой должности и года (как Александр Михайлович Тургенев, Василий Федорович Тимковский и др.). А иные руководили десятки лет (как Павел Иванович Фёдоров, чьё правление входит в пятерку самых длительных за всю историю молдавского народа). Все они являлись совершенно разными личностями.

Были среди них высшие офицеры, дипломаты, политики, ученые, чиновники. Были фигуры достаточно яркие, известные современному обществу, а были и скромные, почти незаметные. Их жизнеописание само по себе представляет значительный интерес и позволяет прочувствовать неповторимый аромат эпохи, в которой они жили. Интересны и загадки, которые оставила после себя в истории часть из них.

Но есть и черта, которая была присуща всем представителям власти в губернии: никто из них не рассматривал Бессарабию в качестве некоей добычи, отданной им на разграбление и бесконтрольное обогащение. Все местные губернаторы подчинялись закону и осуществляли в крае политику Петербурга. Конечно, она имела классовый характер и защищала интересы имущих слоёв. Но она никогда не была направлена против Бессарабии как таковой, не проводилась в ущемление прав её жителей. Другими словами, политика России в Бессарабии никогда не имела колониального характера. А губернаторы края не являлись главами колониальной администрации.

Положение резко меняется в ноябре 1917 г., когда в борьбе против революционных Советов, создаваемых трудовым населением и солдатами, выступил самозваный Сфатул Цэрий, провозгласивший себя высшим органом государственной власти в крае. Возглавили его румынские агенты Ион Инкулец, затем Константин Стере. Наконец, Пан Халиппа возглавил этот орган на 2 дня – с 25 по 27 ноября 1918 г., пока король своим декретом не распустил Сфатул Цэрий за ненадобностью.

Несколько месяцев Бессарабией правил генерал Артур Вэйтояну (июнь-ноябрь 1918). А потом Бессарабия была переведена на положение обыкновенной румынской провинции, и любые признаки молдавской государственности здесь преследовались и подавлялись. Румыны даже не сочли нужным назначить для управления захваченной ими территории специального чиновника, который бы нес ответственность за жизнь, безопасность и благополучие жителей. Зато в январе 1918 г. в Бессарабию вошли четыре румынские дивизии (50 тыс. военных), а через несколько месяцев их численность удвоилась, не считая двух полков полицейских и жандармов (по 5 тыс. чел.). Вслед за ними в оккупированную провинцию потекла широким потоком целая армия чиновников, сборщиков налогов, служащих судов, агентов сигуранцы и просто любителей поживиться за чужой счет на чужой территории.

Колонисты из Старого королевства, приезжавшие сюда, чтобы руководить местным населением, наделялись в Бессарабии землёй. Министерство земледелия Румынии совместно с МВД и Генеральным штабом румынской армии выделили 155 тысяч гектаров земли в крае для распределения среди «благонадежных» поселенцев, которые и должны были «колонизировать» и «румынизировать» провинцию. Бессарабцы считались неблагонадежными; их земли скупались за бесценок и передавались румынским семьям, приезжавшим из различных мест королевства. Каждая такая семья получала от государства 25 га земли вместе с кредитами, жилищем и инвентарем, отнятыми у русских, гагаузов, болгар, молдаван, украинцев и прочих «инонационалов».

Румынские чиновники начали организованное и планомерное ограбление края. По приказу Вэйтояну в сентябре 1918 года все крестьяне и помещики должны были в шестидневный срок сообщить властям об имеющихся у них запасах зерна и прочих продуктов. Каждой семье позволялось оставлять на пропитание по 30 пудов продуктов. Всё остальное изымали специальные румынские чиновники.

Кровавый колониальный режим в Бессарабии румыны стали устанавливать с первых дней оккупации. Только за первые три года оккупации румыны вырезали в крае более 30 тыс. бессарабцев, которые противились их режиму или просто были неосторожны в общении. Румынские суды рассматривали дела местных жителей скопом, – «процесс 48», «процесс 270», «процесс 500»… И приговоры к расстрелу, каторге, тюрьмам сыпались как из рога изобилия. Румыны без особого смущения рассматривали Бессарабию как свою колонию, а захваченное население – как людей низшей расы. Румынский поэт Скарлат Каллимаки в 1935 году писал: «С момента румынской оккупации и до сих пор Бессарабия характеризуется как колония с местным населением низшей расы; отсюда и исходит необходимость применения методов, специфичных для руководства колонией».

И всё же румынская оккупация Бессарабии межвоенного периода по степени бесчеловечности и зверств не идет ни в какое сравнение с румынской фашистской оккупацией Бессарабии и Транснистрии 1941-1944 гг. По размаху массовых убийств населения и масштабу государственного геноцида румыны нисколько не отставали от своих немецких единомышленников, а в чем-то их даже превосходили. Правители Бессарабии генералы Константин Войкулеску и Олимпиу Ставрат, как и фашистский правитель Транснистрии профессор Георге Алексяну, превратили захваченную землю в могилу для сотен тысяч населявших её мирных жителей. Вся вина их заключалась только в том, что они родились и мирно жили на этой земле.

​Победы Красной Армии, победа всех народов Советского Союза в Великой Отечественной войне не позволили нацистам осуществить свои планы в полной мере. Геноцид евреев, цыган, молдаван, русских, украинцев, гагаузов и всех других жителей нашей земли был остановлен, а некоторые его устроители, в том числе Антонеску и Алексяну, понесли наказание. С распадом СССР и образованием независимой Молдовы проблема её государственности вновь приобрела политическую актуальность. Не исключено, что какие-то влиятельные политические силы вновь сумеют загнать Молдову в ярмо румынского управления под заманчивыми лозунгами «вступления в Евросоюз», принятия «общеевропейских ценностей» и проч.

Как скоро это случится и случится ли это вообще, трудно сказать. Но уроки истории нам надо помнить хорошо, чтобы не быть наказанными за их незнание.

Николай Бабилунга, профессор истории