ПРИДНЕСТРОВЬЕ

В пятницу премьер-министр России Владимир Путин провел встречу с членами клуба «Валдай». На ней он ответил на один из самых волнующих сегодня общественность вопрос, как участники тандема будут решать «проблему 2012»? Путин ответил так, что ясности больше не стало. Однако о некоторых важных нюансах сказать все-таки можно.

Резонансный вопрос задал директор российских и азиатских программ Института мировой безопасности Николай Злобин. Он спросил, будет ли Путин на выборах 2012 года конкурировать с нынешним президентом Дмитрием Медведевым. Премьер ответил вопросом на вопрос, дословно так: «А мы разве конкурировали в 2008-м? Вот и в 12-м конкурировать не будем. Мы договоримся, потому что мы люди одной крови и одних политических взглядов», - цитирует Злобин. У него создалось впечатление, что Владимир Путин очень хотел, чтобы ему задали этот вопрос. «Он хотел рассказать людям о своей позиции, поскольку знает, что на этот счет есть разные мнения, и хочет, чтобы люди знали об этой его позиции», - сказал Злобин. Российский премьер заявил, что когда подойдет время, они с Медведевым «вместе подумают», исходя из реалий 2012 года, политических планов, расклада политических сил, положения «Единой России». Другой участник встречи политолог Ариэль Коэн добавляет еще одну фразу Путина: у премьера и президента «личные амбиции сведены к нулю». Из этого можно попытаться сделать несколько выводов.

Во-первых, Путин и Медведев принимают все ключевые решения совместно. Получается принцип «двух ключей». Путин продолжает убеждать общественность в том, что Медведев является не местоблюстителем, а полноценным участником дуумвирата. Общественность продолжает сомневаться. Во-вторых, дуумвират может принять любое решение относительно участия в выборах 2012 год: баллотироваться может либо Путин, либо Медведев. Понятно, что вариант участия обоих лидеров в такой раскладке исключен. От чего это будет зависеть пока не очень понятно. Скорее всего, Путин хотел сказать, что при сохранении высокой степени устойчивости действующей системы управления, при сохранении высокого уровня доверия к власти, стабильности бюджетного процесса и макроэкономической ситуации в целом, не исключено, что Медведев пойдет на новый риск. Это будет уже шестилетний срок, что, кстати, может усиливать сомнение Путина в том, чтобы дать своему преемнику новый шанс. Хотя с другой стороны, в нынешних условиях, вопреки всем сомнениям, видно, что тандемократия эффективна.

Если же ощущение управляемости (а это ведь очень субъективная вещь и одному может казаться так, а другому иначе) будет не очень хорошим, «Единая Россия» начнет проигрывать на региональных выборах, оппозиция «подниматься», социальная напряженность расти, но что самое страшное для нынешнего режима – одна за другой пойдут межклановые войны – в этом случае, конечно, вновь понадобится единоначалие в лице Путина. Правда, мало кто сейчас задумывается, и, в общем-то, справедливо, что тогда будет с Медведевым. Медведев не посту премьер-министра будет далеко не нынешним Путинным. Снова глава президентской администрации? Уже не вписывается: после войны в Грузии, громких посланий, конституционных изменений и т.д. Вот это будет ребус для обоих лидеров.

В-третьих, заявление Путина о том, что у обоих лидеров нет личных амбиций – пожалуй, и есть одно из самых важных в этом контексте. Оно проводит очень четкую границу между самостоятельным политическим лидерством и работой в рамках созданной системы отношении, в данном случае в рамках тандема. Причем заявление нельзя в равной степени соотнести и с Путиным, и с Медведевым. Если политический лидер, такой как Путин, реально обладающий рычагами принятия всех ключевых государственных решений, говорит, что у него нет личных амбиций – это не что иное, как форма миссионерства. Это указание на то, что у такого лидера уже есть реальная власть, у него есть понимание этого и он намерен распоряжаться ею во благо неких общенациональных исторических целей. Замечательно, но это нельзя соотнести точно также с Медведевым. Если Путин говорит, что у Медведева нет личных амбиций, то это означает, что Медведев тоже служит миссии, но миссии Путина, потому что своей у него нет.

Согласен ли с этим Медведев, пока однозначно сказать сложно. Ясно, что он не принял ни одного решения, которое вызывало бы принципиальное несогласие Путина. По крайне мере, свидетельств этому не было. Однако также видно, что Медведев обрастает своими проектами, имеющими историческую значимость для страны, для становления ее государственной системы управления, политического режима и развития экономики. Его модернизационный проект – чем не новая миссия? Причем это именно медведевская миссия, которая при этом принимается и Путиным. Интересно, что очень многие наблюдатели часто считают признаком самостоятельности Медведева его жесты в сторону либералов и вообще любая либерализация как таковая. Возможно, нет ничего более опасней для Путина, чем «путинизация» Медведева, означающая прямую апелляцию к путинскому большинству, с которым у нынешнего президента пока весьма опосредованные отношения.

Татьяна Становая