ПРИДНЕСТРОВЬЕ

Двадцать два года назад, 15 марта 1990 года, Михаил Сергеевич Горбачев, генеральный секретарь ЦК КПСС, председатель Верховного Совета СССР, на Третьем внеочередном съезде народных депутатов спустился из президиума к небольшому столику, положил руку на Конституцию и, кажется, совсем не волнуясь, произнес: «Торжественно клянусь верно служить народам нашей страны, строго следовать Конституции, гарантировать права и свободы граждан, добросовестно выполнять возложенные на меня высокие обязанности Президента СССР».

Дословно эту фразу на территории современной России и бывшего СССР больше не повторит никто и никогда. Но все последующие главы государств будут называть себя президентами и будут так же, как Горбачев, клясться на Конституции. Клясться, гарантируя ее соблюдение. За несколько минут до того, как Горбачев произнес текст своей присяги, к микрофону вышел академик Юрий Осипьян, председатель счетной комиссии съезда народных депутатов, и огласил результаты выборов.

Это были очень странные выборы. Во-первых, выбирали между Горбачевым и никем. Поначалу депутатская ассоциация «Союз» выдвинула еще Николая Рыжкова и Вадима Бакатина, но они согласия на выдвижение своих кандидатур не дали, так что 14 марта в бюллетенях оставалась только одна фамилия — Горбачев.

Анекдот потом рассказывали такой: «Михаил Сергеевич, выбирайте арбуз». — «Да как же мне выбирать, если он у вас один?!» — «Ничего, Михал Сергеич, мы же вас выбирали».

Во-вторых, выбирали не всей страной, а двумя тысячами народных депутатов. К этому моменту президенты в разных странах выбирались уже не одну сотню лет. Это были разные президенты, наделенные разными полномочиями. Были президенты президентских республик, как в США или большинстве стран Латинской Америки. Были президенты парламентских республик, как в Израиле, Германии, Италии. Были даже пожизненные президенты — в Тунисе или Уганде, например. Так что же именно имел в виду Горбачев, называя себя президентом? Само слово «придумали» ближайшие соратники и помощники Горбачева — Александр Яковлев, Георгий Шахназаров, Вадим Медведев, Валерий Болдин, Анатолий Лукьянов. Говорили о введении поста президента и в лагере оппозиции, на собраниях Межрегиональной депутатской группы (МДГ), — Анатолий Собчак и Андрей Сахаров. Каким образом аппаратчики и демократы в итоге сошлись на том, что стране нужна президентская республика?

Анатолий Черняев, помощник Горбачева, в своих дневниках пишет, что бумага о президентстве была подготовлена еще в 1985 году, но в своих книгах и Яковлев, и Шахназаров, и Медведев впервые слово «президент» начинают употреблять в связи с XIX партконференцией, то есть в 1988 году. Это в кулуарах. С трибуны же о необходимости введения поста президента скажет Александр Яковлев в 1990 году. Холодная война практически окончена, на Западе Горбачеву рукоплещут, выходят на улицы во время его визитов, он дважды попадает на обложку Time как Человек года (под заголовком: «Михаил Горбачев. Прервал советский летаргический сон») и как Человек десятилетия (с титулом «Покровитель перемен»). Красиво было бы предположить, что в этот момент его советники решают, что генеральному секретарю Центрального комитета Коммунистической партии Советского Союза Горбачеву нужен новый, звучный и понятный статус, который поставит его в один ряд с главами западных государств. Это так лишь отчасти.

Чтобы понять основную причину, по которой появился пост президента, нужно вспомнить, как именно работала система государственной и партийной власти в те годы в СССР. По сути, этого разделения — государственное устройство и партийное — не было.

Партия в стране была одна — коммунистическая. У партии был Центральный комитет. Руководящий орган, в который входили члены партии и кандидаты, разделенный на отделы, — это тот самый знаменитый аппарат ЦК. Слово «аппаратчики», которым стали называть всех номенклатурщиков, произошло именно от него. Между пленумами ЦК партией управляло Политбюро — около 20 самых влиятельных коммунистов страны.

Ни одно значимое назначение на любой пост, ни один закон, ни одно постановление не принимались без ведома Политбюро. «Депутаты назначались (а выборы их были лишь фикцией). Назначенные депутаты собирались на сессии, чтобы одобрить — непременно единогласно! — уже заранее подготовленное решение. Дело даже дошло до того, что определенная должность сопрягалась с представительством в определенном совете. Скажем, ректор Ленинградского университета по партийному раскладу всегда был депутатом Верховного Совета РСФСР, а ректор Московского университета — по тому же раскладу — заседал в Верховном Совете СССР. Декан юридического факультета ЛГУ всегда входил в Ленсовет, и иного быть не могло», — пишет Анатолий Собчак в книге «Хождение во власть».

Вера Шенгелия