ПРИДНЕСТРОВЬЕ

Миссия Евросоюза в Косове заявила, что готова взять на себя следственные действия по обвинениям, представленным в докладе депутата ПАСЕ Дика Марти.

Напомним, Парламентская ассамблея Совета Европы в конце января приняла резолюцию, основанную на докладе члена верхней палаты Швейцарии Дика Марти под названием "Бесчеловечное обращение с людьми и незаконная торговля человеческими органами в Косове". Резолюция призывала использовать существующие международные механизмы и создать новые для расследования обвинений в торговле человеческими органами в Косово в конце конфликта 1998-1999 годов. Напомним, что в настоящий момент Миссия Европейского Союза в Косово передала в суд дело о нелегальной пересадке органов в частной клинике "Медикус" в столице Косова Приштине.

Позиция Дика Марти, однако, оспаривается некоторыми юристами, работавшими в Международном трибунале по бывшей Югославии. Об этом в программе Радио Свобода "Время и мир" с прокурором Международного трибунала по бывшей Югославии сэром Джеффри Найсом разговаривала обозреватель РС Ирина Лагунина

Ирина Лагунина: Доклад Дика Марти в значительной степени опирается на книгу бывшего прокурора Международного трибунала по бывшей Югославии Карлы дель Понте. Дик Марти в интервью Радио Свобода назвал данные, приведенные Карлой дель Понте, "серьезными" и "точными". На ваш взгляд, они серьезны и точны? И кто были те свидетели, на которых ссылается дель Понте?

Джеффри Найс: Я просто не знаю, поэтому сложно сказать, насколько серьезны и точны эти подозрения и обвинения. И в ее книге, и в докладе господина Марти приведено очень мало сведений. Конечно, нельзя исключать, что у обоих есть очень серьезные доказательства, но в данный момент они просто не хотят делать их достоянием гласности. А может быть, все это только слухи и спекуляции и ничего больше. Я не могу ответить на ваш вопрос, потому что в настоящее время просто невозможно оценить силу и глубину доказательной базы, на которую опираются Карла дель Понте и господин Марти.

Ирина Лагунина: Но юрист, опираясь на то, что написано в книге и в докладе Дика Марти, стал бы – хотя бы в уме – делать какие-то обвинительные заключения?

Джеффри Найс: Это – та проблема, которая приняла сейчас массовый характер. Сейчас люди очень легко бросаются обвинениями против общественных деятелей и политиков. Конечно, Хашим Тачи (премьер-министр Косова), который стал предметом этих обвинений (хотя, по-моему, Дик Марти в последнее время значительно смягчил свой тон), – не мировой лидер. Он всего лишь премьер-министр очень маленькой страны, которая пытается вступить в европейское сообщество и в ООН в противовес тому, что хочет Сербия. Но против него можно выдвигать обвинения так же, как это можно делать против Буша, Блэра, Киссинджера, которые тоже, якобы, делали ужасные вещи в ходе конфликтов прошлого. И никто не утруждает себя проверить эти обвинения. Это – новое явление, новый феномен в мире. Можно легко бросаться обвинениями, в то время как у политиков нет возможности отстоять свое имя, если эти обвинения ложны. А ведь в целом ряде случаев это уже имело политические последствия, более того, возможно, в целом ряде случаев обвинения и выдвигались ради того, чтобы достичь определенных политических целей, хотя доказательная база под ними была либо исключительно слабой, либо вообще такой, на которую нельзя положиться. Так что ответ на ваш вопрос прост. Могут ли люди бросаться такими обвинениями? Да, могут. Должны ли они это делать? А вот это уже спорно. Лучший способ действий для следователя по уголовным делам или прокурора – вне зависимости от того, в какой юридической системе он или она работает, - посмотреть на обвинения, взвесить доказательства, которые у него или у нее есть, а затем представить эти доказательства на рассмотрение суда. Замечу при этом, что следователь или прокурор делает это только в том случае, когда доказательств, по его мнению, достаточно. А до этого лучше хранить молчание, потому что если ты не прав, если дело не выдержит независимого судебного разбирательства, то ты можешь, сделав информацию достоянием гласности, навредить кому-то, кто абсолютно невиновен.

Ирина Лагунина: Во время вашей работы прокурором в Международном трибунале по бывшей Югославии вы сталкивались хоть с какими-то фактами или свидетелями по этому делу?

Джеффри Найс: Насколько я знаю, ничего подобного не было. Правда, не забывайте, я покинул трибунал в 2006 году – то есть уже пять лет назад. Было расследование, которое проводилось в начале десятилетия (но об этом сейчас известно и немало написано), связанное с так называемым "желтым домом" в Албании. В этом доме на стенах и, по-моему, на полу были найдены следы крови. Были также найдены пустые емкости из-под медикаментов. И были подозрения, что эти медикаменты могли использоваться в процессе операций над людьми. И это – все. Никакого специального расследования по этому делу я не помню. Да и не могу помнить. Хотя в югославском трибунале было много расследований, по всей видимости, это конкретное дело явно не могло привести ни к каким последствиям, то есть оно никуда не вело. Впрочем, есть масса расследований, в которых адвокаты или прокуроры никакого участия не принимают, расследования, которые до них не доходят, о которых они не знают, потому что следствие решает не выносить результаты на рассмотрение суда. Адвокатам и обвинителям просто и не нужно знать об этих расследованиях. Но если бы у всего этого дела, о котором пишет дель Понте и которым теперь занимается господин Марти, была прочная доказательная база – в любой момент до 2006 года, пока я был в трибунале, я бы непременно об этом знал. Потому что если бы у нас были доказательства, что лидеры косовских албанцев замешаны в убийствах сербских военнослужащих с целью изъять их внутренние органы, мы обязаны были бы предоставить эту информацию обвиняемому трибуналом Слободану Милошевичу. Таковы требования международного правосудия. Но, повторяю, я никогда ничего не слышал о подобном деле.

Ирина Лагунина: Но вот сербская пресса, например, сообщает о том, что в докладе Генерального Секретаря ООН Пан Ги Муна, который будет представлен 16 февраля, есть указание на то, что Миссия ООН в Косово, UNMIK, расследовала это дело и передала материалы расследования в Международный трибунал по бывшей Югославии в 2003 году. Но позднее Международный трибунал уничтожил вещественные доказательства. Такое возможно?

Джеффри Найс: Я, конечно же, слышал об этом. Но если вы ищете объяснения этому, то не стоит придавать конспирологический оттенок тому факту, что какие-то предметы были уничтожены. Если вы провели расследование, которое ну абсолютно и точно ни к чему не привело, то вполне можно с течением времени уничтожить некоторые вещественные доказательства, особенно если они никому не принадлежат и ни для кого не являются ценностью. Так что не надо винить Международный трибунал в том, что он это сделал. Более того, я должен сказать, что эта история абсолютно отличается от той, когда трибунал уничтожил вещественные доказательства и даже, говорят, части тел людей, убитых в Сребренице. В том случае были уничтожены предметы, которые могли иметь колоссальную ценность для родных и близких, поскольку было известно, кому эти предметы принадлежали. Так что в том случае все иначе. А что касается косовского дела, то, да, я читал об этом. Имеет ли это уничтожение вещественных доказательств какое-то значение? Я бы так не сказал.

Ирина Лагунина: Иными словами, Миссия ООН в Косово провела расследование, выяснила, что дальше расследовать нечего, передала все материалы Международному трибуналу, тот их изучил, пришел к выводу, что никакого расследования дополнительно проводить не стоит, а с течением времени и уничтожил те вещественные доказательства, которые были приложены к делу. Те, кто читал доклад Дика Марти, отмечают, что в нем очень мало доказательной базы. Вы тоже читали этот доклад. Вы нашли в нем какие-то данные, которые можно считать доказательством?

Джеффри Найс: Нет, не нашел. Впрочем, это не совсем справедливое утверждение. Я нашел одно. Господин Марти очень тщательно подчеркивает, что это – не уголовное расследование. Он практически не использует слово "доказательства". Вместо этого он пользуется выражением "указания на то, что...". И, как я уже подчеркнул, в последние недели он значительно смягчил свой обвинительный тон против Хашима Тачи. В одном случае он даже попытался снять Тачи "с крючка", сказав, что в дело были вовлечены друзья Тачи, а не он сам. У доклада просто нет того доказательного веса, который требуется для нормального отчета о расследовании. Это могло произойти по нескольким причинам. Может быть, из-за того, что ничего не было обнаружено по существу. Может быть, доклад просто плохо написан. А может быть, серьезные соображения безопасности не позволяют придать гласности сведения о людях, у которых есть доказательства. И тогда я могу это понять. Но если даже в основе всего третий вариант, то есть соображения безопасности отдельных свидетелей, что не позволило автору представить солидную доказательную базу, то это еще одна причина, по которой расследование должно проводиться без огласки, без фанфар, до того момента, когда можно представить дело в суд, и предъявить обвинения, и ожидать от суда начала нормального делопроизводства. А здесь произошло обратное. Без предоставления каких-либо деталей дела были выдвинуты обвинения, и мы теперь не знаем и не можем узнать, в какой мере эти обвинения оправданы. И хотя многие полагают, что эти обвинения по целому ряду практических причин вряд ли можно считать основательными, но ведь они могут быть и справедливыми,... и, наоборот, вздорными... Они могут быть предъявлены с целью привлечь к ответственности людей, которые совершили чудовищные преступления, а могут просто иметь под собой политические цели. Кто знает?

Айя Куге: Органы правосудия в Косово зарегистрировали пока только одно уголовное дело, которое относится к нелегальной торговле человеческими органами. Однако, судя по обвинительным документам, этот случай отношения к военным временам, к подозрениям в изъятии органов у сербских пленных, не имеет.

Вот что известно из полуофициальных источников: в начале ноября 2008 года в приштинском аэропорту был задержан молодой гражданин Турции Ильман Альтун. Он был в очень плохом состоянии и сообщил полиции, что несколько дней назад у него в Приштине украли почку. Альтун признался, что согласился почку продать, но его обманули, и денег он не получил. Полиция провела обыск в частной урологической клинике "Медикус" в окрестностях косовской столицы, где нашла пожилого пациента – гражданина Израиля, которому была трансплантирована эта почка. Существуют подозрения, что таких подпольных изъятий органов в скромно оборудованной клинике "Медикус" было осуществлено более двадцати. Кстати, лишь часть трансплантаций проводились напрямую в этой клинике – изъятые органы самолётом в специальных контейнерах переправлялись в Турцию. В этом уголовном деле обвиняются четыре врача из Косово, один из которых в те времена работал при правительстве, менеджер клиники "Медикус" и двое иностранных граждан – турецкий хирург и израильтянин, организовавший торговлю человеческими органами, нашедший продавцов и покупателей.

Против семи членов этой группировки выдвинуты серьезные обвинения – в том числе в организованной преступности. Обвинения должен рассмотреть Окружной суд в Приштине. Делом занимаются прокуроры и судья европейской правоохранительной миссии Еулекс, которая находится в Косово именно с целью помочь молодому государству разобраться в самых тяжёлых преступлениях, связанных с организованной преступностью и военными преступлениями.

Обвинительный акт по делу "Клиника Медикус" публично пока не оглашён, известны лишь некоторые его детали. О них корреспонденту РС рассказала журналистка из Приштины Амра Зейнели. При этом она подчеркнула:

– Официальный представитель миссии Еулекс Кристина Херодес заявила, что необходимо различать два отдельных расследования обвинений в торговле человеческими органами в Косово. Первое из них было проведено следователями Миссии ООН в Косово, под эгидой Международного Гаагского трибунала и оно касается конца войны, 1999 года. Тогда не были найдены доказательства, которые позволили бы выдвинуть против кого-либо обвинения в преступлении - насильственном изъятия человеческих органов. В данный момент Еулекс по этому случаю не имеет никаких доказательств. Нет также основ полагать, что незаконная торговля органами в приштинской клинике "Медикус" в 2008 году каком-либо образом может быть связанна с подозрениями в изъятии органов у военнопленных 11 лет назад.

Айя Куге: Заметно, что реакция в Косово на доклад Дика Марти очень эмоциональная.

Амра Зейнели: Большинство в Косово – политики, общественность, аналитики – считают, что этот доклад никак не опирается на реальные данные, и реальных оснований у него никаких нет. У нас все согласны с тем, что надо провести расследование, чтобы обвинения в изъятия человеческих органов были навсегда сняты. Доклад Марти и связанная с ним резолюция ПАСЕ, несомненно, вредит Косову. Власти в Приштине готовы тесно сотрудничать в расследованиях Еулекса, даже несмотря на то, что доклад основан на слухах. Албанские специалисты по международному праву считают, что Марти вынес злонамеренные обвинения, не имея никаких доказательств. Аналитики у нас подчёркивают, что Совет Европы – это ещё не все международное сообщество, а лишь одна европейская организация, и в ней состоят также Россия и Сербия, которым важно остановить признание независимости Косова и нанести ущерб косовской государственной политике.

Резолюция ПАСЕ, как считают в Приштине, помешает предстоящему диалогу с Белградом. В понедельник неправительственная организация "Косовский клуб внешней политики" оценил: из-за испорченной благодаря докладу Дика Марти, репутации Косова в мире, теперь под вопросом иностранные инвестиции и даже экономическое развитие страны, – считает албанская журналистка Амра Зейнели.

А вот мнение двух видных адвокатов – Джордже Дозета из Белграда, Азема Власти из Приштины.

Азема Власи: Я не буду утверждать, что у нас в Косове есть готовность и условия справиться с этим делом, но с уверенностью могу сказать, что в Косове нет никого, кто мог бы помешать миссии Еулекс, имеющей поддержку Брюсселя, расследовать эти обвинения. Серьезная проблема в том, что власти Сербии раздувают из этого большую политику, создавая атмосферу, как будто всё это – правда, как будто всё уже доказано. Жуткие обвинения на самом деле направлены против независимости Косово, и Дик Марти в этом помогает. Как только политика вмешивается в то, что должно быть задачей профессиональных следственных органов и органов правосудия, тогда нет ни правды, ни закона. Суть проблемы в том, что такими подозрениями и обвинениями должны заниматься прокуратура и суд, а не политики. Косово несет колоссальный ущерб, и поэтому мы здесь очень заинтересованы поскорее всё выяснить.

Джордже Дозет: Меня как адвоката, занимающегося уголовной практикой, совершенно не интересует, будут ли результаты расследование отвечать интересам одной, другой, или десятой политической структуры. Меня интересует: было ли совершено преступление и ответят ли перед судом лица, виновные в этом преступлении, если таковое будет признано. Не важно даже, перед каким органом правосудия они будут отвечать, важно, чтобы восторжествовала справедливость. Самая большая проблема в расследовании преступлений и в проведении судебных процессов, не только в Косове, но и в других государствах бывшей Югославии – это свидетели. До тех пор, пока в одном обществе, в рамках одной нации, предателем будет считаться человек, который готов говорить о преступлении, совершённом кем-нибудь из его народа – не будет ни правды, ни справедливости. Такой свидетель считается предателем, а мы знаем, какая судьба у нас уготована предателям. Однако, если в интересах международного сообщества будет проведен процесс по выявлению истины, она будет установлена. Если международное сообщество будет на этом настаивать, в конечном итоге мы узнаем, что на самом деле случилось.