ПРИДНЕСТРОВЬЕ

9 октября произошло два события, которые показывают, что поле для маневра, позволяющее режиму Плахотнюка самосохраняться, сужается. На горизонте замаячила реальная угроза непризнания парламентских выборов Западом. Если Запад действительно решится на такой шаг, он сломает ту иглу, на кончике которой спрятана политическая смерть кишиневского «Кащея Бессмертного». Плахотнюк не знает, как на все это реагировать, и все больше нервничает.

С утра, как это принято по вторникам, сам Плахотнюк вышел на брифинг и объявил, что ДПМ уже на этой неделе намеревается вынести на голосование парламента законодательную инициативу по внесению в Конституцию положения о «европейской интеграции как стратегической цели развития страны». Скоро истекает год с того момента, как соответствующая законодательная инициатива была внесена в парламент. Если этот срок будет упущен, инициатива утратит свою силу.

Плахотнюк признал, что в парламенте отсутствует большинство в две трети депутатов, необходимое для принятия данного конституционного закона, но ДПМ все равно вынесет его на голосование. «Каждый депутат получит возможность продемонстрировать, если он по-настоящему проевропейский, или он использует эту синтагму только в предвыборных целях», — предупредил координатор правящей коалиции.

На этом же брифинге Плахотнюк посетовал на то, что несмотря на все усилия ДПМ по реформе юстиции, оказывается, «еще существует представление об отсутствии независимости юстиции, о том, что различные группы интересов вмешиваются в деятельность юстиции». В связи с этим лидер ДПМ озвучил другую партийную инициативу— о прямых выборах судей избирателями.

Ближе к вечеру Комитет по международным делам Европейского парламента распространил пресс-релиз по итогам обсуждения на своем заседании ситуации в Молдове. Сама резолюция комитета еще редактируется и будет опубликована позднее, но и пресс-релиза достаточно, чтобы понять, что этот документ представляет собой зубодробительный удар по режиму Плахотнюка.

«Члены ЕП озабочены откатом страны в отношении демократических стандартов, правового государства, отсутствия честных и прозрачных выборов, как и беспристрастной юстиции, недостаточных усилий по борьбе с коррупцией и отмыванием денег», — говорится в пресс-релизе.

В нем приводится оценка из текста резолюции: «Молдова захвачена олигархическими интересами при концентрации экономической и политической власти в руках небольшой группы людей, осуществляющих свое влияние на парламент, правительство, политические партии, государственную администрацию, полицию, судебную систему и средства массовой информации».

Члены комитета подтвердили приостановку финансирования правительства Молдовы со стороны ЕС до периода после парламентских выборов февраля 2019 года. Это финансирование будет возобновлено при условии, что эти выборы «будут проведены в соответствии с международно признанными стандартами и оценены специализированными международными организациями», а затем должен последовать «значимый прогресс в демократических стандартах».

Докладчик по Молдове Петрас Аустревичус сказал: «Вызывает сожаление, что сегодня мы должны говорить о Молдове как о государстве, в котором базовым элементам демократии и правового государства сильно угрожает небольшая группа людей. Имплементация ключевых частей Соглашения об ассоциации отсутствует. Я надеюсь, что этот доклад станет тем необходимым звонком, который разбудит власти в Кишиневе. Будущее отношений ЕС-Молдова теперь очень сильно зависит от того, как будут проведены следующие парламентские выборы. Речь идет не о том, кто выиграет, а о том, как они выиграют».

Видимо, зная, что вечером такая резолюция будет проголосована депутатами ЕП, Плахотнюк с утра попытался предвосхитить события и как-то купировать жесткие оценки из Страсбурга инициативами о внесении евроинтеграции в Конституцию и о прямых выборах судей. Но эти потуги координатора выглядят как-то совсем мизерабельно.

Дело даже не столько в том, что инициатива о внесении евроинтеграции в Конституцию выглядит как неуклюжая попытка братков из молдавских кодр влезть со своим свиным рылом в европейский калашный ряд. Дело в том, что в Молдове нет Конституции. Она убита этим режимом, а что еще можно добавить в убитую Конституцию? В действительности, не имеет никакого значения, включат в Конституцию еще какой-то пункт, или не включат, потому что это мертвый документ. Она не действует без статьи про евроинтеграцию, не будет действовать и со статьей про евроинтеграцию. Разницы никакой.

Молдова — захваченное государство, в котором все решает офис ДПМ, а не Конституция. Хватит голосов для внесения евроинтеграции в Конституцию, не хватит, выступит ли какая-то фракция против или не выступит, не имеет никакого значения. Это просто локальное сотрясание воздуха в зале заседаний парламента.

Но возникает вопрос: зачем Плахотнюку, который еще месяц назад объявил об отказе от евроинтеграции и о развороте на «промолдавский курс», вдруг снова возвращаться к евроинтеграции, предлагая внести ее в Конституцию, тем более в условиях, когда сами европейцы вовсе не одобряют такие законодательные изменения? Ответ, видимо, заключается в том, что Плахотнюк почуял опасность того, что европейцы могут не признать итоги парламентских выборов, и в связи с этим судорожно пытается что-то предпринимать.

Одно время ДПМ пыталась отмахнуться от критики со стороны ЕС. После отмены выборов генерального примара Кишинева партия Плахотнюка осмелела до того, что организовала даже кампанию гневных писем в Брюссель со стороны своих местных избранников с резкой критикой ЕС. Но эта попытка кишиневских гангстеров поднять ставки вплоть до дерзкого «наезда» на ЕС не впечатлила европейцев. Для них отмена по беспределу выборов в столице стала красной чертой, после перехода которой отношение к молдавской власти не может оставаться прежним. Плахотнюк почувствовал, что на европейском направлении запахло жареным, и извивается, как уж на сковородке.

Первоначальная установка офиса ДПМ на период до парламентских выборов и сразу после них заключалась в следующем: нам нужно любой ценой удержать контроль над парламентом, это вопрос жизни и смерти; мы проведем выборы так, как считаем нужным, то есть так, чтобы мы их выиграли; на европейцев, с их мантрами про принципы и ценности, можно не обращать внимания; главное сохранить поддержку американцев, оставаться для них «своими сукиными сыновьями», которые оказывают им ценные геополитические, русофобские услуги, перекрывающие европейское нытье про нарушения демократии; после выборов мы слепим в парламенте новое большинство, и Запад никуда не денется, ему все равно придется иметь с нами дело и дальше.

Эта первоначальная установка на то, чтобы иметь дело с американцами в обход европейцев, видимо, не срабатывает. Европейцам недостаточно иметь в Кишиневе «своих сукиных сыновей». Они дают понять режиму Плахотнюка, что с отменой выборов Кишиневе business as usual закончился.

С европейского направления повеяло реальной угрозой непризнания парламентских выборов. Если между проведением этих выборов по кишиневскому сценарию, то есть по беспределу, и формированием нового парламентского большинства не будет связующего мостика в виде признания, пусть со всеми оговорками, этих выборов, вся домашняя заготовка офиса ДПМ рушится.

Плахотнюк, с его обостренным чутьем на опасность, заметался. Он вряд ли способен понять, что в представлении европейцев он перешел черту, но он нутром чует, что они заморозили отношения с кишиневской властью и подвесили ситуацию с парламентскими выборами, объявив их пробным камнем для дальнейших отношений с Молдовой.

Европа ставит режиму Плахотнюка условия, которые он в принципе не в состоянии выполнить — честные, справедливые выборы, беспристрастная, прозрачная юстиция, борьба с коррупцией и отмыванием денег, и в целом — освобождение захваченного государства от «кучки людей», его захвативших. Но если «кучка» — это про тебя, как можно освободить государство от самого себя?

Офису ДПМ следовало бы найти юридическую возможность все-такие признать итоги выборов генерального примара в Кишиневе. Это стало бы минимальным минимумом, который вызвал бы в Европе хоть какую-то положительную реакцию. Но режим не может пойти даже на такое. Вместо этого Плахотнюк анонсирует какие-то суррогатные инициативы в виде евроинтеграции в Конституции и прямого избрания судей. Этого европейцам уже недостаточно, а большего Плахотнюк предложить и не может, иначе он сам выбьет из-под себя табуретку и затянет петлю на собственной шее.

Офису ДПМ кажется, что он контролирует в Молдове все и вся. Но на самом деле, ситуация для него не такая уж хорошая. Условия, которые выдвигает Европа — непосильные для режима Плахотнюка. Он не может прыгнуть выше головы, вытянуть самого себя из болота за волосы. Хотелось бы посмотреть на тех смертников, которые пойдут на выборы в одномандатных округах с клеймом «Кандидат Плахотнюка» на лбу.

Европейцы приперли правящий в Молдове режим к стенке. Эта банда не способна провести парламентские выборы честно и демократически. Если летом им казалось, что это не важно, то сейчас, с появлением реальной угрозы непризнания выборов Западом, ситуация меняется.

В таких условиях задача оппозиции — тщательно мониторить ход избирательной кампании и самих выборов, фиксировать и публиковать все нарушения. В результате, если количество этих нарушений перейдет в качество, Запад, действительно, может не признать эти выборы, и тогда игла, на кончике которой так долго держалась политическая смерть режима Плахотнюка, будет сломана.

Дмитрий Чубашенко, молдавский журналист