ПРИДНЕСТРОВЬЕ

После 70 лет после отрыва от Румынии, Молдавия является чем-то большим чем румынская провинция, она далека от того чтобы стать российской провинцией и еще меньше состоялась как нация – считает американское аналитическое агентство «Стратфор».

Об этом пишет американский аналитик Джордж Фридман, констатируя, что «часть молдавского населения ностальгирует по советским временам, а другая часть надеется, что НАТО и ЕС создадут и защитят нацию, которой не существует».
«Существование Молдавии имеет смысл только в случае ее вхождения как часть во что-то большее – будь то Румыния или СССР. Советского Союза уже нет, но существует Румыния и, несмотря на несовершенство и непопулярность, вхождение РМ в нее было бы решением» – пишет основатель «Стратфора» Джордж Фридман.

Фридман считает, что все стратегические проблемы Молдавии начинаются и заканчиваются в Приднестровье, а прозападные силы в Кишиневе хотят сохранить за собой левобережье Днестра, подаренное Сталиным. Но Москва обеспокоена перспективой появления войск НАТО в 50 километрах от города Одессы, который, хоть и является украинским портом, очень важен для России.

«В этих условиях, РФ пытается сделать Молдавию пророссийской или превратить ее в достаточно нестабильное государство, которое нельзя будет использовать против Москвы», – полагает американский аналитик.

Фридман считает, что НАТО и ЕС должны создать и защитить нацию, которой на настоящий момент не существует, но это очень тяжело сделать из-за отсутствия национальной идентичности и бедности страны.
«Молдаване ощущают, что румыны смотрят на них свысока и из-за этого себя чувствуют обиженными», – констатирует аналитик, делая вывод, что Молдавия является государством без нации.

«Статфор» также пишет, что прозападные политические силы в Кишиневе пришли с идеей присоединения к ЕС и НАТО, но они не считаются с существованием Коммунистической партии и тем фактом, что часть населения ассоциирует себя с Россией.

Кто бы ни выиграл ближайшие выборы, они будут властвовать в разделенной стране, у населения в которой очень разные идеи по поводу своей идентичности, заключает Фридман, подчеркивая, что, побывав в Молдавии, он уехал с неясными ответами на свои вопросы.