ПРИДНЕСТРОВЬЕ

Политическое, духовное и экономическое объединение Молдовы совершенно не входит в планы румынских и прорумынских унионистов на обеих берегах Прута. Создается впечатление, что ими делается всё для того, чтобы дискредитировать саму идею молдавской государственности и молдавской многоэтничной гражданской нации.

Многочисленные книжки и учебники, телевизионные каналы и интернет сайты Бухареста и Кишинёва настойчиво проталкивают идею того, что Молдова – это некая «сталинская химера», «провинция Бессарабия Великой Румынии», а не чудом уцелевший остров древнего княжества Молдова; что молдаване – это «румыны», а не исторически сложившийся восточно-романский этнос к востоку от Карпат; что Гагаузия – это некое «мифическое» территориальное образование современной Молдовы, и что гагаузы – некие «пришлые турки», а отнюдь не оседлые потомки многих поколений достойных крестьян, тружеников и защитников её южных земель; что Приднестровье – это вообще некое «криминальное» территориальное образование, и что «приднестровцы» - это, в любом случае, некий «сброд» всяческих «пришлых» и прочих «насаженных имперских элементов», с которыми не о чем и незачем договариваться и с которыми нужно разговаривать только с позиции силы (которую, как предполагается авторами этой «продвинутой» историографии, можно обрести только при вступлении в НАТО, а также путём объединения с Румынией).

Всё это сопровождается массированной символической атакой на символы исторической идентичности древней и современной Молдовы – удручающий снос исторических памятников архитектуры XIX и начала ХХ веков, когда Молдова входила в состав Российской Империи, демонтаж исторических памятников советского времни, объявление Штефана Великого «великим румыном» (хотя в его времена ни о каких «румынах» никто и ведать не ведал), насаждение румынской символики, беспардонное переименование улиц и т.п.

Однако как тогда объяснить весьма холодный приём в своё время в Бухаресте пресловутого «плана Белковского», предполагавшего «раздел» Молдовы по Днестру, с передачей её правобережья Румынии, а левобережья – России? Наиболее трезвые румынские политики тогда понимали, что включение в её состав бывшей (незаконно аннексированной в 1918г.) «провинции Бессарабии» тут же приведет к взрыву объединительных тенденций Трансильвании с Венгрией, а Запад прекрасно понимал, что в этом случае Россия оставляет за собой навеки военно-политический плацдарм, ставящий под удар уже тогда планируемое размещение в Румынии частей новой системы ПРО. К тому же очень незначительное влияние румынского унионизма в Молдове того времени делало «план Белковского» фантасмагорическим и нереальным.

Другое дело сейчас, в условиях лихорадочной румынизации и унионизации Молдовы, когда совершенно легализированные в ней унионистские и легионерские партии и общественные организации в открытую мечтают о «юбилейном» (столетие со дня «аншлюса» Великой Румынией территорий тогдашней Молдавской демократической республики) 2018-м годе, как о годе нового «объединения с Родиной-матерью». И за этими бредовыми идеями стоят ныне весьма заинтересованные в их развёртывании отнюдь не малочисленные политические круги не только в современной Румынии, но и в Евросоюзе и в США, поскольку, как показывалось выше, их удивительная терпимость ко всякого рода националистическим и неонацистским течениям в Восточной Европе имеет вполне прагматические основания.

Именно по всем указанным выше причинам получается, что политически и экономически консолидированные и, одновременно, реально интегрированные в состав Молдовы сильные автономные территориальные образования Приднестровья и Гагаузии имеют все основания оказаться двумя надёжными гарантами, т.е. «двумя якорями» молдавской государственности и, одновременно, её «двумя крыльями», позволяющими ей вырваться из цепких объятий ползучей деградации её политической и экономической жизни.

Ведь любому здравомыслящему человеку ясно, что реальная интеграция Приднестровья и Гагаузии в политическую и экономическую жизнь Молдовы резко меняет её неустойчивую внутриполитическую жизнь и, тем самым, её внешнеполитическую ориентацию, хотя бы в силу исключительного значения и роли их электорального потенциала, ориентированного не только на чисто «прозападное» направление её развития, но и на могучий «евразийский» вектор.

Без поддержки России Молдове никогда не выбраться из уготовленного ей унизительного статуса одного из звеньев вышеупомянутого «санитарного кордона» Евросоюза, сомнительного статуса «натовской фишки», которой на самом деле не позволено ныне даже и мечтать о членстве в ЕС.

Однако и у России без кардинального решения приднестровского вопроса никогда не получится надёжно защитить узкую полоску левобережья Днестра, находящуюся, в отличии от Осетии и Абхазии, вдали от её государственных границ.

Виктор Боршевич