ПРИДНЕСТРОВЬЕ

Год остался до того времени, когда в Шотландии пройдёт референдум о независимости. Оставшиеся дни обещают стать трудным испытанием для Лондона и Эдинбурга. Первый, как и положено политическому центру, готов действовать решительно против дезинтеграции, но делать это в деликатной форме, показывая шотландцам все минусы их возможного отделения.

Британские консерваторы всегда стояли на позициях сохранения государственного единства бывшей империи. В годы же длительного нахождения у руля власти Соединённого Королевства лейбористов шотландский сепаратизм принял во многом необратимые формы. 16 лет назад, 11 сентября 1997 года жители Шотландии абсолютным большинством голосов (74,3%) одобрили на референдуме план создания собственного парламента. Вторым вопросом плебисцита значилась возможность наделения вновь образуемого законодательного органа региона правом контроля над отчислениями в местный бюджет. И этот вопрос получил уверенное одобрение шотландцами - 63,5%. Узнав итоги «двойного» референдума, премьер-министр Великобритании лейборист Тони Блэр, чьим основным пунктом предвыборной кампании весной того же 1997 года была реформа государственного устройства бывшей империи, выразил искреннюю радость в связи с тем, что «народ Шотландии поддержал наши планы».

Радость лидера лейбористов в 1997 году принципиально отличается от того, что нынешний лидер консерваторов Дэвид Кэмерон и его соратники испытывают при упоминании шотландского референдума 18 сентября 2014 года. Минувшим летом министр иностранных дел Великобритании Уильям Хейг выступил с речью в Эдинбурге, где изложил доводы в пользу сохранения Шотландии в составе Соединённого Королевства. Глава Форин-офиса недоумевал, «почему кто-то пытается разрушить столь жизнеспособный, успешный и уважаемый союз, как наш».

Сдержать шотландцев от очередного коллективного «да» консерваторы намерены несколькими путями. В первую очередь, убедить жителей региона в том, что в общем британском политическом и экономическом пространстве им будет намного безопаснее и благополучнее. Шотландские националисты во главе с первым министром региона Алексом Салмондом утверждают обратное. По их аргументации, регион не столкнётся с серьёзными трудностями при решении вопросов вхождения в ЕС, НАТО и другие международные структуры. Это ответ лондонским юристам, которые уже огласили свой вердикт: Шотландии придётся подавать заявку на членство в ООН и ЕС, в НАТО, в МВФ и Всемирном Банке, других международных организациях. Что означает запуск процедуры «международной социализации» региона в режиме «tabula rasa».

В Эдинбурге указывают на определенный запас экономической прочности: это нефть на шельфе Северного моря и выгодное положение на северных транспортных путях. Кстати, в последнем случае команда Салмонда стала обращать внимание на открывающиеся для будущей независимой Шотландии перспективы, связанные с освоением Россией Северного морского пути. Нефтяная составляющая оптимизма шотландских националистов выглядит ещё более радужной. В конце июля этого года Салмонд заявил, что в случае обретения регионом независмости к нему отойдёт 95% всех запасов нефти и газа Великобритании.

В свою очередь, партия Кэмерона апеллирует к поступательному росту британской экономики, указывает на пока скромные, но уверенные параметры её обоснования в «зелёной зоне» прироста ВВП.

За год до референдума и в Лондоне, и в Эдинбурге определились со следующим. Жители региона с центробежным потенциалом будут принимать решение, прежде всего, по экономическим соображениям. Северная «периферия» Великобритании уже пользуется политическими дивидендами от обладания собственным парламентом, исполнительной и судебной властью, банком с эмиссионными полномочиями, другими атрибутами государственного образования. Теперь вопрос - в экономической целесообразности отделения.

В то время, как экономика вопроса заняла стратегически важное положение, его политическая составляющая проявляется в тактической игре между консерваторами в Лондоне и националистами в Эдинбурге. Последние намерены сыграть на опережение и провести референдум никак не позже уже утверждённой даты. Хотя все последние данные соцопросов в регионе не зафиксировали рост традиционной цифры стойких адептов отделения (около 30% шотландцев), Салмонд и его команда стремятся навязать свою повестку. Уверенность националистам придаёт их последняя тактическая победа, выразившаяся в снижении возрастного избирательного ценза в Шотландии до 16 лет. Среди молодого поколения региона идея построения отдельного государства имеет несомненный успех.

Кэмерон же не оставляет надежд отложить референдум на более отдалённую перспективу. Британию ждёт общенациональное голосование по вопросу продолжения членства страны в ЕС. В графике консерваторов его запланировано провести до конца 2017 года. Для Лондона идеальным решением стало бы голосование шотландцев на этом референдуме прежде, чем они проведут свой собственный плебисцит. Надобность в последнем может вовсе отпасть или он потеряет свой былой сепаратистский запал, если большинство жителей региона выскажется за сохранение Британии в лоне общеевропейской интеграции.

Ситуация с исходом шотландского референдума достаточно неопределённая. Можно с уверенность предположить, что обоим лагерям – националисты в Эдинбурге и консерваторы в Лондоне – в ближайший год предстоит развернуть дополнительные ресурсы в деле «перетягивания каната» на свою сторону. И пойти «в шотландский народ» с набором выверенных аргументов. Референдуму будет предшествовать официальная предвыборная кампания в течение 4 месяцев.

Ставки особенно высоки для консерваторов и лично для Кэмерона. Перед общенациональными парламентскими выборами весной 2015 года неутешительные для целостности страны итоги референдума в её северном регионе лягут тяжелым грузом на правящую партию.

Михаил Агаджанян