ПРИДНЕСТРОВЬЕ

Грузия наращивает войска у границ Южной Осетии. Чтобы это понять, жителям осетинского села Мугут не нужны заявления Саакашвили. Они видят это невооружённым взглядом днём и слышат автоматные очереди ночью.

В 20 км от села, в Цхинвале, война будто и не кончалась. Как выколотые глаза, зияют пустые окна домов, снесённые крыши, сожжённые кварталы...
Почему республика через 8 месяцев после войны выглядит, как будто вчера здесь были бомбардировки, где деньги - обещанные и выделенные, и возможна ли новая агрессия - выясняли корреспонденты еженедельника "Аргументы и факты".

Спроси сегодня у цхинвальца, ну, например, какая погода, он в первую очередь будет рассказывать о том, где и с кем он был «восьмого ноль восьмого». Эти сутки до прихода российских войск врезались в мозг кошмарным багрово-чёрным пятном. На улице, где живёт Людмила Тигиева, крыша восстановлена у неё и ещё в одном доме. На вопрос, как ей это удалось, она начинает долгий рассказ о смерти своего мужа Христофора.

«Восьмого ноль восьмого мы спрятались в подвал, - она показывает туда пальцем, сама с тех пор так в него и не заглянула, - младший сын Дима ушёл в ополчение, старший Саша тоже, только я об этом, слава Богу, не знала. Дочерей и внуков я накануне отправила во Владикавказ. Сначала мы были у соседей, у них почти бункер. Но Христофора всё время тянуло домой. Ему казалось, что дома с ним ничего не может случиться. И мы вернулись». Дальше Людмилу душат слёзы. Это мгновение, когда Христофор просто выглянул из дверей, а осколок по почти невозможной траектории попал прямо в сердце, она не может пережить до сих пор. «Ой, что-то я обжёгся, - сказал Христофор, увидел заглянувшего к родителям младшего сына и промолвил: Дима, помоги». И всё. Его отнесли к соседям в подвал, там было безопаснее. Зять из Владикавказа привёз гроб, но пробраться к дому было невозможно, и он спрятал его в ближайшем лесу. На следующий день гроб украли. Он привёз ещё один, Христофор туда не поместился. Тело перенесли опять в родной дом, в огороде выкопали яму, положили туда доски, на них - полиэтиленовую плёнку, затем тело на матрасе, сверху прикрыли его полиэтиленом, досками и закопали. Через несколько дней выкопали, сколотили гроб из досок и похоронили уже на кладбище.

И только после этой душераздирающей истории Людмила рассказывает о крыше. «Как я обрадовалась, когда приехали кровельщики. Кормила рабочих по три раза на дню. А теперь всё течёт, разваливается, в дождь хоть тазики подставляй. А власти перед нами чисты: крышу починили…»

В кабинете министра печати и информации республики Ирины Гаглоевой уже сделан ремонт. Трубы при этом течь не перестали, а одна стена и полпотолка в рыжих разводах от сырости. «Мы после бомбёжек как дети радовались каждому забитому гвоздику. А потом оказалось, что подрядчики под шумок осваивали деньги - то, что стоило три рубля, оценивали в 30, - рассказывает она. - Вот кому хочется сказать отдельное спасибо - Виталию Калоеву (человек, убивший в состоянии аффекта швейцарского авиадиспетчера, которого он считал виновником гибели своей семьи в авиакатастрофе. - Ред.). Под его руководством восстановлен детский сад. Просто не к чему придраться».

Разборки между заказчиками и строителями происходят каждый день. Мы присутствовали на совещании, где мэр Цхинвала выяснял ход восстановления школы № 5. Финансирует объект Архангельская область. Так вот, тамошние власти интересуются, куда идут деньги и почему строителям не платят. Ответ подрядчика был вполне в духе времени: кризис, финансирование приостановилось. Кто препятствует? Никто - ни строители, ни мэр, ни представитель области не знают этого мифического человека.

Не знает его и Евгения Джиоева. В её квартиру на третьем этаже упал потолок четвёртого. Она с дочерью - инвалиды, ютятся в соседней пустой квартире без удобств. «Отовсюду видна моя квартира, вернее, дыра, которая от неё осталась. Никто даже не поинтересовался, где люди и что с ними. То, что не удалось грузинским снарядам, сделало равнодушие чиновников».

И словно в подтверждение этого - огромная ежедневная очередь у приёмной российского консула. Чтобы иметь возможность выехать за пределы республики, нужно получить загранпаспорт через МИД РФ. Чтобы только сдать документы, люди бьются неделями, потом ждут месяцами, а потом ещё неделю стоят в очереди, чтобы получить паспорт.

Ситуация накаляется прямо пропорционально приближению к границе. Несколько раз заплутав, мы добираемся до приграничного села Мугут. На окраине проезжую часть перекрывает прерывистая линия из неровно сложенных валунов и кирпичей. При желании приличный джип форсирует эту преграду, не снижая скорости. В теньке немного поодаль отдыхает троица вооружённых мужчин в непременной маскировочной форме. «Всё, приехали, - машет автоматом один из них, - Дальше нельзя, там начинается Грузия! Если пойдёте, назад уже не вернётесь. В лучшем случае отвезут для допроса в Гори, в худшем…» Всего в населённом пункте примерно три десятка мобилизованных мужчин, вооружённых лёгким стрелковым оружием. В случае нападения регулярных частей противника их задача успеть оповестить своих и сразу же после этого геройски умереть.

«Каждый день на этом посту дежурят 5 человек боевого расчёта, - объяснил нам прапорщик пограничных войск Южной Осетии. - Бойцы охраняют границу по графику день через два и получают за это от Минобороны 6 тыс. руб. Мне, как старшему по званию, платят 10,5 тыс. Со времени конфликта границу закрыли для прохода в обе стороны. ЧП или обстрелы происходят довольно часто. Вот позавчера с грузинской стороны вели огонь из крупнокалиберного артиллерийского орудия. Но выпущенный снаряд взорвался в поле неподалёку от села, и никто не пострадал. Иногда постреливают из автоматов и миномётов, а недавно снайперы «работали» по строителям, восстанавливавшим кровлю дома на околице. Слава богу, не попали». Пограничники уверены, что в последнее время грузины снова что-то замышляют. У осетинской стороны есть сведения, что в зону конфликта на базы у г. Гори стягиваются силы и уже сейчас в приграничных районах находятся тысячи грузинских солдат. Эти данные несложно подтверждаются наблюдением в хороший бинокль.

Прямо дом в дом с Мугутом располагается грузинское село Двани. Точнее, располагалось. Местные жители рассказывают, что до войны правительство Грузии выделяло большие средства тем, кто соглашался переехать сюда. Сейчас Двани совершенно опустело, тишину нарушают лишь машины приехавших в поисках строительных материалов. «А что нам делать? - спрашивает один из деловитых собирателей кирпичей. - Если многоэтажки в Цхинвале с горем пополам ремонтируют, то на частный сектор не выделили ни копейки. Власти говорят, что вернут потраченные на восстановление деньги. Но, во-первых, обещания от дождя не спасают, а во-вторых, где взять эти средства?!»

Проехав ещё несколько километров по дороге, мы видим военный пост под российским флагом. До передовых частей грузинской армии не больше километра. «На сегодняшний день здесь находятся не только контрактники, но и срочники, - объясняет старший лейтенант Михаил О. - До войны наша часть была миротворческой, но после победы нас стали считать обычным пехотным подразделением Российской армии. Именно с этого дня и перестали переводить положенные деньги. Обещали командировочные 54 долл. США в сутки и ещё около 100 за непосредственное участие в боевых действиях. В реальности положенные суммы отдали не более чем трети из тех, кому они положены. Как только вернусь - подам в суд на Минобороны». На прощание старлей советует нам не соваться в очередное пустующее грузинское село: «А то мало ли что…»

И всё же ничего в Южной Осетии не удивляет больше, чем обычные люди. Такого количества внутренне свободных, не сломившихся и готовых снова в любой бой за свою Родину людей, признаться, мы больше нигде не встречали. Тамара Терашвили, красавица-грузинка, живущая здесь всю жизнь, пережившая вместе со всеми кошмар «восьмого ноль восьмого», именно потому и не уехала, хотя отец с братьями много раз звали её в Грузию. «Я у себя дома, никто не имеет права меня отсюда выгнать».

"АиФ", Индира Кодзасова, Георгий Александров