ПРИДНЕСТРОВЬЕ

На днях исполнилась годовщина с момента подписания тремя президентами – Дмитрием Медведевым, Игорем Смирновым и Владимиром Ворониным – Совместного заявления в Москве. Оно, напомним, было подписано 18 марта 2009 года. К сегодняшнему дню из трех подписантов на своих постах остались уже только два, а Владимир Воронин из главы молдавского государства превратился в лидера оппозиционной партии.

Но хоть Воронина уже нет, заявление, подписанное в том числе и им, у всех на слуху. Оно стало значимым документом в почти замороженном, традиционно вялотекущем процессе молдо-приднестровского урегулирования. Пять довольно простых пунктов этого документа до сих пор вызывают неоднозначную реакцию у молдавских политиков.

Вкратце напомним, в чем же состояло московское заявление. Во-первых, Молдова и Приднестровье договорились продолжить прямые контакты в рамках урегулирования конфликта в регионе. Во-вторых, было решено активизировать работу экспертных групп сторон. Сегодня, как известно, действуют 5 молдо-приднестровских экспертных групп – в области здравоохранения, экологии, экономики, транспорта и распределения гуманитарной помощи.

В третьих, Россия, Молдова и Приднестровье признали большое значение формата 5+2 и решили создавать условия для скорейшего возобновления его работы, по возможности в первой половине 2009 года. Забегая вперед, скажем, что ожидания подписантов оказались слишком оптимистичными. Они переоценили возможности реанимации формата 5+2, которая не произошла до сих пор. Возможно, это было сделано намеренно – как некий знак доброй воли для семистороннего формата, как некий поощрительный дипломатический жест в его адрес. При этом на скорое возобновление его работы никто особо и не рассчитывал.

В четвертых, президенты трех стран положили конец спекуляциям вокруг миротворческой операции в регионе. Владимир Воронин в последние 5 лет своего правления твердил, что российские миротворцы должны быть выведены из зоны конфликта и заменены наблюдателями под эгидой ОБСЕ. При этом его заявления больше напоминали некое спонтанное желание. Не было понятно, при каких условиях российские военнослужащие могут покинуть регион и как сюда могут быть введены наблюдатели. Совместное заявление расставило в этом вопросе точки над «i». Россия показала, что она, в сущности, не возражает против смены формата миротворческой операции, но считает, что это должно быть сделано только после окончательного урегулирования молдо-приднестровского конфликта. Такой принцип и был закреплен.

Пятый, последний пункт Совместного заявления носил больше констатирующий характер, но со смысловой точки зрения он тоже важен. Стороны выразили «признательность России за посреднические усилия, направленные на содействие поиска устойчивого и всеобъемлющего варианта приднестровского урегулирования». Тем самым был как бы подведен итог тому противоречивому политическому процессу, который имел место в годы правления Владимира Воронина. Россия все эти годы помогала сохранять на берегах Днестра мир и безопасность, а также предлагала различные модели разрешения конфликта. И хоть все они были отвергнуты молдавским руководством (тем же Ворониным), это не умаляет значимости той работы, которая была проведена российской дипломатией.

Эксперты и сегодня задаются вопросом – насколько большую услугу оказал России Владимир Воронин, подписав Совместное заявление? Определенные дипломатические дивиденды Москве он, конечно, помог получить, но еще больше он старался помочь самому себе на выборах. Совместное заявление, напомним, было подписано меньше чем за месяц до молдавских парламентских выборов 5 апреля. Воронин достиг своей цели – его компартия 5 апреля победила. То, что он потом упустил победу, – это уже другой вопрос.

В дополнение к политическому капиталу бывший молдавский президент тогда еще получил вполне осязаемые 50 тысяч тонн российского мазута для посевной кампании. Если эти 50 тысяч тонн не были проданы Молдовой «на сторону», то местные аграрии тоже, наверное, имели основания сказать России хоть и небольшое, но «спасибо».

Когда Владимир Воронин подписал Совместное заявление, молдавская правая оппозиция (которая через несколько месяцев придет к власти), бурно негодовала. Она заявила, что Воронин уже не имел права подписывать что-либо от имени Республики Молдова, так как оканчивался второй и последний срок его полномочий. Оппозиционеры отметили, что «любые документы придется согласовывать с новым руководством». Особое раздражение у правых вызвал четвертый пункт, предусматривающий, что вывод российских миротворцев произойдет только по итогам молдо-приднестровского урегулирования. Оппозиция увидела в этом желание России сохранить военное присутствие на берегах Днестра очень надолго, чуть ли не навсегда. Сразу скажем – Россия, скорее всего, действительно останется здесь на длительный срок. Потому что прогресса в урегулировании как не было, так и нет. Да и пока не предвидится. А значит, в соответствии с логикой Совместного заявления, миротворческая операция с участием России будет продолжаться.

Четвертый пункт – безусловно, самый важный в этом заявлении. Он имеет не только декларативное, но и практическое, стратегическое значение, продолжает линию мирного Соглашения 1992 года, задавшего параметры миротворческой операции в регионе.

Когда молдавская правая оппозиция резко критиковала подписанный 18 марта 2009 года документ, хотелось посмотреть, что же она будет делать с Совместным заявлением после того, как придет к власти. Такая возможность представилась очень скоро. Нынешняя правящая коалиция, правда, не начала с ниспровержения московского документа. Но уже к октябрю была поднята извечная тема вывода российских войск, а затем вице-премьер и главный молдавский «переговорщик» Виктор Осипов заявил, что считает необязательным для себя и для Республики Молдова Совместное заявление от 18 марта.

Однако при этом следует обратить внимание на то, что документ не был отвергнут в резкой форме – не было никаких парламентских слушаний по нему, никаких громких осуждений и «денонсаций», просто новые молдавские власти пытаются понизить уровень заявления, объявляя его декларацией, которая особо никого ни к чему не обязывает.

Эта двойственная позиция Кишинева может быть, наверное, объяснена следующим. Вероятно, если бы московский документ состоял из одного четвертого пункта, мы бы и увидели какие-то резкие шаги правящего в Молдове альянса. Но там, как уже говорилось, есть и кое-что другое – например, важная роль формата 5+2. Или работа экспертных групп по выработке мер доверия. И если поставить под сомнение Совместное заявление, то это коснется не только пункта о миротворческой операции, но и этих, других пунктов, важных для европейской и американской стратегии в регионе. Если Евросоюз неизменно настаивает на сохранении формата 5+2, то прозападная молдавская коалиция никак не может прямо отвергнуть документ, в котором подчеркивается значение этого формата. Поэтому Кишинев прибегает к обтекаемым формулировкам и не заостряет вопрос, хотя дает понять, что заявление, предусматривающее сохранение российского военного присутствия на довольно неопределенный срок, ему не нравится.

Некоторые эксперты, характеризуя последствия Совместного заявления, говорят, что оно в конечном счете оказалось выгодным для Москвы и может быть причислено к успехам российской дипломатии. С этим, наверное, можно согласиться. Если считать, что Россия укрепила статус миротворческой операции, а в обмен на это дала заверения о важности формата 5+2, то такой обмен хорош для Москвы. Потому что миротворцы, являющиеся частью российской стратегии в регионе, - это реальная вещь, а вот формат 5+2, в рамках которого Запад пытается влиять на ситуацию, пока представляет собой малоспособный механизм.

Для Приднестровья Совместное заявление тоже стало немалым шагом вперед. Оно подтвердило равноправие сторон в молдо-приднестровском переговорном процессе и закрепило основы региональной безопасности. Было подчеркнуто, что конфликт в регионе может быть решен только мирными политическими средствами. После событий 2008 года в Южной Осетии это уже не только дежурная декларация.

Сегодня Приднестровье предлагает создать такой правовой механизм, который бы гарантировал исполнение договоренностей, подписанных в процессе молдо-приднестровского урегулирования. Совместное заявление трех президентов от 18 марта 2009 года, безусловно, тоже должно войти в пакет этих договоренностей.

Владимир Колесниченко