ПРИДНЕСТРОВЬЕ

Открытый и вероломный поход на восток румыны начали в конце первой мировой войны, когда они в нарушение всех норм международного права, законов морали и порядочности отхватили у России изрядную часть ее земель, территорию Бессарабии, освобожденную русскими от турок еще в начале XIX в., на которой в течение почти двух столетий формировалась молдавская нация, со своей уникальной историей, культурой, языком, менталитетом. Воспользовавшись в своих интересах тяжелейшей гражданской войной, они оккупировали многонациональные земли между Прутом и Днестром. Правители Румынии нисколько не сомневались, что они оккупируют молдавские земли, принадлежавшие союзнику и спасителю Румынии от немецких и австровенгерских войск – России. Они сознательно шли на гнусное предательство своего союзника. Этот захват не был признан советским правительством, как и правительствами США, Японии и других стран.

Местное население страдало от политики насильственной румынизации и других проявлений великодержавного шовинизма румынских властей. В оккупированном крае закрывались заводы и фабрики, школы и библиотеки, книги на русском языке уничтожались – даже дореволюционная классика. У крестьян была отнята земля, полученная в ходе русских революций. Бессарабия была превращена в колонию с населением низшей расы, как считали и сами румыны. Были запрещены все языки, кроме румынского, а молдаване объявлены не отдельным самостоятельным этносом, а второсортными румынами, "попорченными" якобы славянской кровью.

Любые протестные выступления жесточайше подавлялись. Количество репрессированных бессарабцев насчитывалось сотнями тысяч. Один врач здесь приходился на 75 тыс. жителей, а по смертности Бессарабия далеко обогнала все страны и регионы тогдашней Европы. Бегство населения из края приняло невиданные по своей массовости формы. Только твердая политика Советского правительства в 1940 г., когда в условиях начавшейся второй мировой войны румыны попытались превратить Бессарабию в плацдарм для нападения на СССР, заставила Бухарест освободить Пруто-Днестровское междуречье от оккупантов и вывести с этих территорий свою армию, жандармерию, полицию и колонистов, массово заселявших чужие земли. Ныне правители Молдовы прилюдно и шумно скорбят, объявив 28 июня "днем советской оккупации".

Эта трагедия иноземной румынской оккупации местного населения снова повторилась в стократных масштабах, когда румыны вместе с гитлеровцами осуществили свою вторую попытку натиска на восток 22 июня 1941 г. Теперь их аппетиты не ограничивались Бессарабией и Буковиной. Присоединив к Румынии эти территории, превратив их в румынские губернаторства, Бухарест получил от Гитлера во "временную эксплуатацию" и земли к востоку от Днестра, так называемую Транснистрию.

Административным центром нового губернаторства поначалу определили Тирасполь, а затем перенесли в Одессу, которая была названа оккупантами "Антонеску". За Южным Бугом начиналась немецкая зона оккупации – Рейхскомиссариат Украина. Бесчеловечный фашистский режим был установлен на оккупированных землях. Местное население подлежало либо полному уничтожению (евреи, цыгане), либо частичному истреблению и полному изгнанию (русские, украинцы, болгары, гагаузы), либо превращению в холопов, рабов и поденщиков (молдаване). Но и этого захватчикам было мало. Они надеялись на полное истребление даже русских людей.

Бухарест в неудержимом рвении к захватам начал искать исторические обоснования для расширения "румынского пространства" до Днепра и даже до Дона и Волги, где румыны вдруг стали "находить" древние румынские поселения, якобы сохранившие столетиями или тысячелетиями свою "румынскую ценность" во враждебном славянском окружении. Не исключено, что это свое "пространство" Бухарест попытался бы расширить и до Восточной Сибири, и до Сахалина, если бы не сокрушительный разгром под Сталинградом. Но после катастрофы фашистов под ударами Красной Армии румыны в беспорядке и панике стали катиться к родным границам, помышляя уже не о захвате новых земель, а о спасении своих шкур.

Казалось бы, победа народов над коричневой чумой навсегда похоронит и румынский вариант фашизма, принесший столько бед и горя нашим людям и проливший столько невинной крови. Антонеску и его клика были расстреляны как военные преступники, а король Михай, вовремя сориентировавшийся, на чьей стороне будет победа, предпочел получить от Сталина орден Победы и скрыться в эмиграции, покинув большую политику.

Румынский диктатор Чаушеску перед лицом всей военной и экономической мощи Советского Союза не смел напрямую предъявлять какие-либо территориальные претензии к соседям. В то же время он мог с бесподобной наглостью заявлять: "До войны я бывал в Бессарабии, и никаких молдаван там не видел". Чаушеску поощрял купленных придворных писак исподволь готовить своих подданных к новым завоеваниям на востоке от Прута. Стремление к натиску на восток румынские политики не афишировали, но и не забывали никогда, требуя от своих историков, идеологов и пропагандистов усиления соответствующей работы. И она давала свои всходы.

В конце ХХ в., в период агонии так называемой горбачевской перестройки и развала Советского Союза, произошел третий румынский натиск. Казнь диктатора Чаушеску нисколько не отменяла захватнических аппетитов румынских политиков, пожалуй, что даже стимулировала их. Из Румынии, одной из наиболее нищих и отсталых стран Европы, вдруг потекли бесконечно щедрые денежные реки на подкуп продажных политиков Молдовы, ее журналистов и писателей, историков и политологов, лингвистов и прочей "элиты" национальной интеллигенции, вскормленной Советами во второй половине ХХ в. в тепличных условиях. Коммунисты сами вскормили своих врагов отсутствием конкуренции и предоставлением национальных преференций "титульным нациям". Как грибы после дождя стали возникать всевозможные организации, объединения и фонды, требовавшие перевести молдавский язык на румынскую графику и признать его полную идентичность с румынским, учредить румынский язык единственным государственным в многонациональной республике, сделать жизнь "инонационалов" здесь несносной, чтобы поощрить добровольную эмиграцию всех "русофонов" из республики. Им казалось, что на страданиях и горе "чуженационалов" они смогут сказочно обогатиться и стать безраздельными хозяевами этой земли.

Для ускорения миграции и превращения его в обыкновенное бегство гражданский конфликт был доведен до уровня гражданской войны и агрессии против населения Приднестровья и Гагаузии, население которых не пожелало становиться румынскими холопами. Ударным и боевым отрядом национального чиновничества и подкупленных румынами "сливок" интеллигентской касты становились маргинальные и полууголовные элементы из народного фронта Молдовы, созданного для терроризирования мирного населения. "Старшие братья" из Румынии обучали, вооружали и взращивали эти силы, правильно рассчитав, что в хаосе гражданского конфликта в Молдове натиск на восток имеет такие же высокие шансы на успех, как и в 1918 г., когда в России заполыхало пламя гражданской войны.

Своих целей в Молдове румынским политикам в определенной степени удалось достичь – уничтожен фактически весь экономический потенциал Молдовы, и страна не имеет возможностей для самостоятельного и независимого существования в современном мире. Часть русскоязычного населения удалось массово изгнать из республики. Другая часть запугана и деморализована, утратила волю к сопротивлению. Огромное количество молодежи прошло обучение в школах и вузах Румынии, получив там соответствующие идеологические и мировоззренческие инъекции. Идет успешное вытеснение из республики Русской Православной Церкви и замена ее Бессарабской митрополией, являющейся частью румынского государственного аппарата. Называть себя в Молдове молдаванином сейчас небезопасно – могут обвинить в "примитивном молдовенизме" и подвергнуть общественному осмеянию, увольнению с работы, лишению права на труд.

Часть молодых людей Молдовы, настроенных крайне агрессивно и в духе румынского шовинизма, проходит подготовку у неонацистов Румынии (так называемых фалангистов) в специальных лагерях. При необходимости румынские спецслужбы мобилизуют их для погромов, политических митингов и акций типа тех, что происходили в Кишиневе в апреле прошлого года, которые подготовили фактически государственный переворот и приход к власти послушных Бухаресту унионистских сил.

Погром правительственных зданий в Кишиневе 7 апреля 2009 г. был не чем иным, как заранее подготовленной и спланированной провокацией, которую в последние десятилетия называют каким-либо очередным вариантом "цветной революции". В "мамалыжно-булыжной" революции все делалось по классическому сценарию. Группа маргинальных и продажных политиков, абсолютно ничтожных и бессильных без солидной поддержки извне. Беснующаяся толпа уличного хулиганья, опьяневшего не столько от пива и других горячительных напитков, сколько от возможности безнаказанно буйствовать и грабить. Грузовики с камнями, кем-то заранее приготовленные и появившиеся "случайно" в нужное время и в нужном месте. Прибытие из-за рубежа групп "специалистов" по имитации народного гнева. Растерянность полицейских и властей... Все это и многое другое безошибочно указывает на тщательно продуманный сценарий и его плановое развитие по организации государственного переворота в Молдове.

Но именно этих маргиналов и.о. президента Молдовы Гимпу назвал спасителями демократии. Хотя в любой из "демократических" и "цивилизованных" стран Европы или Америки, о которых так якобы вожделеют власти Молдовы, эти люди получали бы по закону десятилетия и десятилетия изоляции от общества, а то и электрический стул. Ничем фактически слова Гимпу не отличались от той оценки, которую дал бывший президент Молдовы Воронин убийцам и мародерам 1992 г., грабившим и творившим самый настоящий геноцид в Бендерах. Он называл их "славными героями", на которых "будут равняться будущие поколения Молдовы". А восторженно-истеричный прием, который оказали минувшим летом кишиневские правители высшим руководителям Румынии, показывает, что власти Молдовы воспринимают бухарестских политиков уже не как старших братьев, а как своих непосредственных хозяев и распорядителей, как своих кормильцев, господ и повелителей.

Правда, румынский политический класс не достиг в полной мере желанных для себя целей. Удар, который получили румыны и их молдовские прихвостни на берегах Днестра в Дубоссарах и Бендерах в 1992 г., имел воистину отрезвляющий характер. Но это вовсе не означает, что агрессивный румынизм отказался от своих планов расширения "румынского пространства" за счет восточных соседей, за счет независимых народов Приднестровья, Украины и Молдовы. Наоборот, на наших глазах разворачиваются подготовка и осуществление нового крестового похода против этих народов, нового натиска на восток.

Н.В. Бабилунга