ПРИДНЕСТРОВЬЕ

Администрация Обамы подтвердила, что, несмотря на то что она и не будет непосредственно принимать участие в мирных переговорах между афганским Талибаном и афганским правительством, она поддерживает идею их проведения. Это одобрение из Белого дома последовало после публикации репортажей о том, что представители афганского президента Хамида Карзая начали предварительные переговоры на высшем уровне по поводу возможного коалиционного правительства и оговоренных сроках вывода войск НАТО из Афганистана.

Вопрос переговоров о сближении афганского правительства и Талибана, несомненно, противоречивый. Надежда возложена на то, что руководство Талибана не образует единое целое – что, в то время как некоторые его члены, возможно, привержены абсолютистской идеологии Аль-Каиды, остальные могут принять компромиссное решение.

Карзай и западные лидеры многократно настаивали на том, что их предложение о примирении не распространяется на членов Аль-Каиды, которых рассматривают в качестве инородных посторонних элементов, чьи экстремистские убеждения и прошлая террористическая деятельность сделали их неприемлемыми партнерами для переговоров. Хотя Аль-Каида и Талибан объединены желанием вытеснить западные войска из Афганистана и заново возродить жесткое исламское правительство, в котором они будут наслаждаться монополией политической и религиозной власти, некоторые лидеры Талибана могут воспринять более умеренные цели.

Что более важно, Талибан в правительстве не обязательно будет поддерживать исламские мятежи в других странах или участвовать в далеких террористических атаках в западных странах, в то время как Аль-Каида почти определенно будет. В последние годы представители Талибана, осведомленные о распространенном желании прекратить в стране войны, длящиеся десятилетиями, настойчиво утверждали, что их политические амбиции ограничены Афганистаном. Лидеры Аль-Каиды, наоборот, остаются приверженными цели учреждения радикальных исламских режимов по всему мусульманскому миру и ведения войны против большого перечня правительств, которые они считают помехой для достижения своей цели.

Есть повод больше всего сомневаться в том, будет ли и сможет ли афганское правительство, которое включает Талибан, препятствовать Аль-Каиде восстанавливать базы в регионах, которые находятся под контролем Талибана. Некоторые утверждают, что Талибан, страстно желая вернуться к власти, захочет помириться с международным сообществом или хотя бы предотвратить дальнейшие военные атаки Запада. Но трудно представить, чтобы Талибан использовал силу, чтобы помешать своим союзникам из Аль-Каиды восстановить военное присутствие в Афганистане и использовать это присутствие для организации дополнительных террористических атак в других странах. Боевики Талибана и Аль-Каиды в Афганистане прочно объединены на оперативном уровне, а члены Аль-Каиды задействованы в большинстве важных боевых операций Талибана.

До сих пор руководство Талибана публично отвергало попытки Карзая установить дружеские отношения. Например, они приветствовали торжественное открытие Джирги мира в июне 2010 года ракетными атаками и нападениями террористов-самоубийц. До сих пор представители Талибана требовали, чтобы все европейские войска покинули Афганистан прежде, чем они даже когда-либо рассмотрят возможность участия в прямых переговорах с афганским правительством. Карзай пытался использовать ухищрения в этом вопросе, утверждая, что мирное соглашение, которое закончит распри, приведет к выводу всех иностранных вооруженных сил.

Еще одно препятствие ‑ неприятие многими лидерами Талибана нынешней конституции Талибана, которая была принята после потери Талибаном власти. Она включает несколько либерально-демократических принципов, которые Талибан считает нежелательными, если вообще не богохульными.

Например, положение конституции, гарантирующее женщинам равные права, является основной причиной спора. Боясь потерять гарантированное право получения школьного образования для девочек и другие права, многие женские правовые группы, в Афганистане и много где еще, выступают против переговоров с Талибаном. Боннское соглашение 2001 года, Лондонская конвенция 2006 года и Бухарестская декларация НАТО апреля 2008 года также перечисляют список политических, экономических и социальных целей для Афганистана, которые во многом конфликтуют с ценностями Талибана. Группы, борющиеся за права человека, подозревают, что даже если афганское правительство и представители Талибана открыто заявят об уважении к конституции в своем будущем соглашении, они не будут выполнять на практике некоторые из ее положений.

Даже если лидеры Талибана подтвердят свое желание вести переговоры, будет тяжело поверить их намерениям. Они легко смогут сымитировать северо-вьетнамскую стратегию подтверждения согласия с компромиссным решением о мире, для того чтобы гарантировать вывод иностранных войск. Затем они смогут возобновить наступательные операции против все еще слабых афганских сил безопасности, которым еще предстоит продемонстрировать свою эффективность.

Пакистанский Талибан использовал вариант такой стратегии в прошлом, для вида ведя мирные переговоры с военными, чтобы позволить своим силам отдохнуть и перегруппироваться, прежде чем возобновить вскоре свои нападения. Более того, в отличие от Пакистана, афганские повстанцы могут возобновить борьбу, предполагая, что их главный враг, международные вооруженные силы, будут в значительной степени ограничены в своем ответе, потому что западное общество помешает своим правительствам снова отправлять свои войска назад сражаться.

Одной из причин, по которой процесс восстановления согласия был медленнее, чем ожидалось, является то, что западные правительства не давили на Карзая, чтобы он провел настоящие мирные переговоры с лидерами Талибана, пока у коалиционных сил была возможность повернуть вспять ухудшающуюся ситуацию на поле боя. В частности, стратеги США хотели воспользоваться преимуществом, обеспечиваемым за счет продолжающегося увеличения вооруженных сил НАТО в Афганистане – численность которых достигла 150 000 человек в августе, две третьих из которых были американцами – чтобы поколебать твердую веру командиров Талибана в то, что они выигрывают войну.

Было бы ошибкой отделить ситуацию на поле боя от процесса восстановления согласия. Если бы силы НАТО работали достаточно хорошо, они смогли бы ослабить мятеж до такой степени, что афганских военных оказалось бы достаточно, чтобы победить оставшихся бескомпромиссных противников, даже если иностранные войска перестанут прибывать и сократят свое присутствие в течение нескольких лет.

Ричард Вейц