ПРИДНЕСТРОВЬЕ

Энергетическая политика и отношения с европейским потребителями на газовом рынке - одна из основных статей дохода российского бюджета: европейские государства зависят от Москвы на 25-40%. Не должна ли Европа избавиться от подобной формы зависимости?

В последнее время Кремль преуспел в разделении европейского фронта с целью укрепить позиции и создать препятствия для альтернативных проектов поставок газа, рассматриваемых ЕС, в частности, Nabucco. Чтобы поддержать энергетическое преимущество на континенте, Россия запустила «Северный поток» и «Южный поток», идущие в обход Украины. На начальной стадии первыми идеальными партнерами по чисто географическим причинам оказались Германия и Италия.

Москва сделала ставку на отсутствие настоящего единого европейского фронта, на потенциальные преимущества своего проекта и также на сотрудничество правительств стран-участников. Российский проект привлекал ежегодной пропускной способностью, превышающей европейскую, и более надежными источниками поставок. Европа же со своей стороны так ни разу и не продемонстрировала единую политическую волю касательно проекта Nabucco.

Возьмем хотя бы Германию, которая радовалась, что отошла от французской энергетической модели, основанной на атомной энергетике, и в особенности радовалась факту отдаления от французской атомной энергетики. Сотрудничество с Россией начинается в 1999 году – с соглашения между Ruhrgas (компания уже до этого с 1990-х годов имела общие с Москвой проекты) и «Газпромом» об основных моментах альтернативного газопровода «Северный поток». После создания E.On (концерн вобрал в себя Ruhrgas) и присоединения шведских и нидерландских партнеров сотрудничество стало более тесным.

Канцлер Герхард Шредер еще в ходе последнего мандата всеми возможными способами поддерживал проект, не прислушиваясь к критике защитников окружающей среды (они говорили о разрушении прибрежной экосистемы Балтийского моря) или других европейских стран (указывавших на зависимость от Москвы). Он ускорил подписание соглашения для строительства газопровода; в октябре 2005 года под конец его нахождения на посту канцлера правительство Шредера согласилось покрыть издержки на строительство газопровода на сумму миллиард евро. Участие Шредера в проекте дало повод для многочисленных споров: его подозревали в получении взяток от «Газпрома», но никаких фактов, это подтверждающих, нет. Что бы там ни было, сейчас он возглавляет комитет акционеров проекта «Северный поток»: что это, чистое совпадение?

При Меркель поддержка газовых соглашений стала базой для начала продаж немецких технологий в Россию в других секторах (химическом, инфраструктурном или аэрокосмическом). Компания E.On стала крупнейшим клиентом «Газпрома». Так мы видим, как Германия во имя частных и общественных интересов обосновалась в российском лагере, не больно-то уж обсуждая общую стратегию с другими европейскими странами.

Италия повела себя похожим образом. Она уже участвовала в «Потоках»: в 20007 году крупная итальянская компания Saipem, специализирующаяся на строительстве подводных трубопроводов и подконтрольная итальянской квазимонополии ENI, стала первым поставщиком проекта «Северный поток».

Романо Проди отклонил предложения Путина по «Южному потоку». Мысль о 100-процентном европейском проекте казалась ему более интересной: не стоит забывать, что к тому же Италия думала и о другом проекте – газопроводе, соединяющем Турцию, Грецию и Италию. Но после поражения правительства Проди и возвращения Сильвио Берлускони Италия вновь отдаляется от общеевропейских проектов: она возобновляет контакты с «Газпромом», чтобы возродить к жизни «Южный поток» и усилить научно-технологическое сотрудничество.

Кажется, Берлускони поверил в возможности российского проекта: он считал его более реальным, чем европейский. Отсюда, вероятно, и его вера в «друга Путина»… Имелось множество подозрений в коррупции: ресурс Wikileaks вновь запустил теорию существования приватных договоренностей между командами Путина и Берлускони относительно «бонуса» - то есть цены за успешное заключение соглашений.

Спешка Берлускони в подписании контрактов связана также с проектами в Ливии: план состоит в создании при помощи Каддафи общего газового хаба, объединяющего «Южный поток» и Green Stream («Зеленый поток») – новый средиземноморский газопровод, находящийся в стадии строительства. Если поддерживать Nabucco, то этот проект терял смысл.

Москва нашла еще один способ атаковать Nabucco, заключив контракт на покупку газа у Азербайджана, что лишило европейцев главного партнера, который должен был заполнить трубопровод газом. Без азербайджанского газа брюссельский проект оставался с пятой частью нужных для запуска ресурсов. В 2009 году Турция, основной партнер по транзиту трубопроводов для Nabucco, подписала с Россией соглашение о сотрудничестве в рамках «Южного потока». На фоне бесконечных европейских колебаний Анкара предпочла соблазниться на российско-итальянский проект и его 21 миллиард долларов.

После этого России удалось найти партнеров и среди сторонников Nabucco. В 2010 году Болгария, Румыния и Австрия – страны, первые начавшие финансировать Nabucco, подтвердили намерение участвовать в проекте «Южный поток». Венгрия также сменит партнера. Французская EDF тоже выразила интерес к проекту, таким образом, окончательно поставив крест на Nabucco.

Вот так на фоне европейской нерешительности Россия без проблем продолжила вхождение на энергетический сектор континента. Российская стратегия заключается в следующем: балансирование между законными и незаконными действиями (витающее облако коррупции), чтобы еще больше разделить Европу и завладеть ее энергетическим рынком. И благодаря нехватке координации и европейским внутренним распрям российские проекты еще долго будут иметь успех.

Джулиано Луонго