ПРИДНЕСТРОВЬЕ

Заявление президента Молдавии Игоря Додона о возможности «быстрого решения проблемы Приднестровья» показательно с точки зрения его собственного менталитета, но ещё больше – с точки зрения понимания им менталитета его московских лоббистов. Для нас же это ещё и возможность вновь оценить качество современной внешней политики нашей страны.

Партия Додона – молдавские социалисты – проиграла парламентские выборы. Да, она набрала наибольшее число голосов, но в современной молдавской реальности это ничего не значит; её возможности влиять на реальную политику после выборов сократились. В этих обстоятельствах нормально работать на посту президента страны Игорю Додону не дадут. Значит, надо, с одной стороны, постараться повысить интерес к себе прозападных сил Молдавии и Румынии и их западных кураторов, а с другой – сохранить поддержку Москвы.

С первыми всё понятно: они давно стремятся к инкорпорации Приднестровской Молдавской Республики в Молдавию. Но что же Москва? И в Кремле, и на Смоленской площади тоже, похоже, давно хотят избавиться от приднестровской проблемы.

Эта проблема действительно сложна, обеспечивать самостоятельное существование ПМР и экономически, и политически и до 2014 года было тяжело, а после, с учётом происходящего в разделяющей Россию и ПМР Украине, – тем более. Но что имеет в виду Игорь Додон, когда говорит о том, что «существующая международная обстановка благоприятна для решения приднестровской проблемы»? Что в ней такого появилось нового?

Новое – это, видимо, то, что, цитирую Додона, «для России, для Евросоюза и США этот регион мог бы быть хорошим примером решения замороженных конфликтов». Вот так просто: «пример урегулирования». А на каких условиях? В чьих интересах? А народ Приднестровья ещё раз спросили?

Результаты предыдущих референдумов о судьбе Приднестровья хорошо известны. В 2006 году за независимость Приднестровской Молдавской Республики и последующее свободное присоединение Приднестровья к России высказались 97,1% приднестровцев, а за отказ от независимости Приднестровской Молдавской Республики с последующим вхождением в состав Республики Молдова – 3,4%.

Если эти цифры за последние 12 лет изменились в противоположном направлении, то так и надо сказать. Это станет показателем фиаско политической линии России в отношении Приднестровья, оценкой способности и МИД России, и верховной власти отстоять в этом регионе интересы нашей страны и её граждан (напомню, что почти половина приднестровцев имеют российское гражданство). Если всё остаётся так, как было, то разве можно волю граждан сдать за какие-то посулы «сбалансированной внешней политики» и «статус постоянного нейтралитета». Кто эту политику в современной Европе способен проводить? Кто этот статус будет соблюдать? Кто ему будет следовать? Игорь Додон совсем нас, в России, а также приднестровцев, за недоумков держит?

Видимо да, держит, поскольку в продвигаемой им «концепции» не только о воле приднестровцев ничего не говорится, но, по его же собственным словам, даже о федерализации – основном положении российского плана по Приднестровью от 2003 года (так называемый «план Козака») речи не идёт, а в основу положена концепция «единого государства».

И сегодняшняя российская власть «это» готова поддержать (молдавский президент заявляет, что его план «очень хорошо воспринят на Востоке и Западе»)? Если так, то наши внешнеполитические дела плохи. А работники на молдавско-приднестровском направлении – ещё хуже.

Михаил Демурин, политический аналитик