ПРИДНЕСТРОВЬЕ

В Вене завершился очередной раунд переговоров в формате 5+2 по урегулированию приднестровского конфликта. Представляющий Москву посол МИД РФ по особым поручениям Сергей Губарев рассказал чего удалось добиться сторонам и почему пока не стоит поднимать вопрос об окончательном урегулировании многолетнего конфликта на Днестре.

— Расскажите об итогах венского раунда переговоров в формате 5+2? Опять нечем похвастать?
— Работа постоянного совещания перешла в ту стадию, когда она являет собой рутинный и неинтересный для стороннего наблюдателя процесс без ярких прорывов. В то же время именно в такой работе и состоит суть переговоров. Сейчас стоит задача решить те вопросы, которые возникают в повседневной жизни людей обоих берегов Днестра.

— Какие именно?
— Ситуация в железнодорожном и автомобильном сообщении. Ситуация в сфере образования. Это то, что составляет повседневную жизнь людей. Мы выслушали мнения и позиции одной и другой стороны. Участники совещания сформулировали рекомендации Кишиневу и Тирасполю, следование которым может существенно облегчить решение насущных вопросов.

— Можете озвучить эти рекомендации?
— Они касаются более плотного анализа ситуации с нострификацией документов об образовании и вопросов о запуске новых железнодорожных маршрутов. То, о чем Владимир Филат и Евгений Шевчук говорили ранее и что обозначено в их совместном коммюнике.

— О каких конкретно маршрутах идет речь?
— Запуск поезда Кишинев—Тирасполь—Ростов-на-Дону и Кишинев—Тирасполь—Санкт-Петербург. Кроме того, подробно обсуждались проблемы, препятствующие реализации проекта автомобильного сообщения по мосту Гура Быкулуй—Бычок. Это непростой вопрос по целому ряду причин. Во-первых, мост нуждается в ремонте. И не только мост, но и некоторые участки автодороги.

— Европейцы вроде были готовы финансировать ремонтные работы. В чем проблема?
— Суть в том, что мост находится в Зоне безопасности приднестровского конфликта. Существует отдельное соглашение о неиспользовании таких мостов в военных целях, но этот мост под него не попал, поскольку, когда оно разрабатывалось, он был непригоден к использованию. Все эти вопросы следует утрясти. В первую очередь с привлечением мнений и экспертных оценок Объединенной контрольной комиссии.

— Выходит, похвастать конкретными договоренностями не получается?
— Позитив в том, что доклады и выступления представителей двух сторон были в конструктиве. Они были направлены в большей мере не на взаимные обвинения, а на попытки нащупать пути решения проблем. Предметом обсуждения был и вопрос, вызвавший непонимание значительной части участников переговоров. Речь о заявлениях молдавской стороны по поводу завершения работы над документом «О принципах и процедурах ведения переговоров», который был согласован в апреле этого года. В ряде заявлений просматривалась односторонняя интерпретация принципа равенства сторон, включенного в документ как итог непростого компромисса. В итоге молдавская сторона дала разъяснение, из которого следует, что это журналисты исказили истинный смысл ее заявлений и во всем виноваты они.

— Так принцип равенства Кишинева и Тирасполя в переговорном процессе утвержден или нет?
— Да. По итогам встречи подписан протокол, который придал согласованному в апреле документу юридическую силу. Ирландское председательство опубликует этот документ, и он будет в открытом доступе.

— То есть теперь стороны равны?
— Да, можно считать, что Кишинев и Тирасполь равны.

— А как обстоят дела с политическим урегулированием конфликта? Когда планируется к нему приступить?
— Ответы на то, что являет собой модель политического урегулирования, есть и у Кишинева, и у Тирасполя. И у каждого этот ответ свой. Если мы их опять хотим услышать, то можно ставить вопрос о политической модели урегулирования конфликта. Но вот вопрос — в этом ли наша цель? Надо ли обострять ситуацию, когда только начало формироваться хрупкое доверие между двумя берегами? Ведь в Молдове не отменен закон 2005 года об особом статусе Приднестровья, с которым не согласны в Тирасполе. А в Приднестровье никто не отменял итоги референдума 2006 года, с которыми не согласен Кишинев. Если сейчас поставить этот вопрос со всей прямотой, то с такой же прямотой политические представители дадут на него ответ. И что делать дальше? Мне представляется, что рановато подвергать таким испытаниям ту хрупкую атмосферу взаимопонимания, которая сейчас установилась.

Владимир Соловьев