ПРИДНЕСТРОВЬЕ

За последние несколько дней высокопоставленные российские чиновники сделали ряд знаковых заявлений касательно политических перспектив приднестровского урегулирования. Сначала Григорий Карасин, замминистра иностранных дел РФ, устроил в Тирасполе холодный душ, сказав без обиняков «Россия видит будущее Приднестровья в качестве особого района с международными гарантиями в составе нейтрального молдавского государства».

Строго говоря, ничего нового российская дипломатия не сказала – вспомним аналогичное заявление Сергея Лаврова в ноябре 2011 года. Но впервые такое бескомпромиссное высказывание было сделано прямо в присутствии руководителя Приднестровья, да еще в Тирасполе, да еще перед многочисленной гвардией журналистов.

Масла в огонь подлил сам же Карасин, заявив позже в интервью газете Коммерсант, что Россия не заинтересована в создании форпоста на Днестре. Конечно, к этим словам нужно относиться с известной долей скептицизма, списывая их на афоризм «Язык дан дипломату для того, чтобы скрывать свои мысли». Конечно, такой демарш нельзя рассматривать однобоко, ибо многозначительная ремарка «нейтральное молдавское государство» является собой нечто большее, чем фигуру речи.

Если взвесить выступления российских политиков и дипломатов на предмет «Чего больше хочет Москва – независимости Приднестровья или восстановления целостной Молдовы», то на одну чашу весов, рядом с последними словами Карасина, можно положить прошлогодний перл от спецпредставителя МИД РФ по приднестровскому урегулированию Сергея Губарева: «Приднестровье сможет жить отдельно от Молдовы, только улетев на Луну».

На другую чашу можно положить весьма красноречивый выпад эмиссара Кремля Дмитрия Рогозина в адрес молдавских властей: «Если молдавские политики являются патриотами Республики Молдова, то есть смысл вести с ними разговор о вариантах приднестровского урегулирования. Если же они собрались в Румынию, то при всем желании помочь им сохранить единое государство нам это не удастся. Не только Приднестровье, но, возможно, и другие части Молдовы не захотят уходить в Румынию».

Возьму на себя смелость утверждать, что обе чаши приходят в равновесие в точке под названием «Внешнеполитический приоритет Молдовы». В этом вопросе российские высокопоставленные персоны единодушны: территориальная целостность РМ может быть восстановлена только при условии гарантированного сохранения нейтралитета Молдовы, не говоря уже о необходимости сохранения самой государственности Молдовы.

И если Григорий Карасин, опытнейший дипломат, курирующий все конфликтные территории на постсоветском пространстве, вынужден сохранять правила политес, выражаясь обтекаемо «нейтральное молдавское государство», то более прямолинейный Дмитрий Рогозин, свободный от формальных дипломатических установок, выразился более доступно: или Румыния, или Приднестровье.

Еще более запутало картину последнее заявление Владимира Путина на «Селигере-2012» о том, что «только сам приднестровский народ, народ, живущий в Приднестровье, может определить свою судьбу. А международное сообщество, в том числе Россия, будут к этому выбору относиться с уважением».

По сути, это перечеркивает высказывание Карасина, фактически не оставившего приднестровцам права на выбор. Но я далек от мысли о том, что Путин всего-навсего решил поправить «косяк» высокопоставленного дипломата. Замминистра иностранных дел слишком опытен и сведущ в приднестровском вопросе, а заодно в молдавской политике, чтобы допустить такой прокол. Скорее всего, перед нами разыграли классическую сцену с плохим и хорошим полицейским. И адресатом этого запутанного, многослойного месседжа является Кишинев, а не Тирасполь.

Рискну также предположить, что заявление Карасина было именно таким, поскольку прозвучало за день до референдума в Румынии, который, как известно, провалился, а Траян Бэсеску сумел вновь, как и в 2007 году, сохранить свой пост. На момент выступления в Тирасполе замминистра иностранных дел не знал и не мог знать о том, что Траян Непотопляемый снова выйдет сухим из воды. Другими словами, Москва ожидала, что Кишинев потеряет в лице Бэсеску крупного лоббиста, и надеялась тем самым усилить пошатнувшееся влияние в Молдове. Не вышло. Потому слово взял сам Путин – погрозить Молдове и приголубить Приднестровье. Игра с независимостью Приднестровья продолжается.

Эрнест Варданян