ПРИДНЕСТРОВЬЕ

С приходом правых идея провести границу по Днестру приобретает второе дыхание. Ликвидация праворадикальной коалицией Министерства реинтеграции, которая шокировала экспертов, является на самом деле шагом вполне логичным. Вся предыдущая политика партий, вошедших в альянс, демонстрировала, что идея реинтеграции страны им глубоко чужда. Вспомним, что ещё совсем недавно считающаяся наиболее умеренной в новоиспеченной коалиции Демократическая партия устами вице-председателя Демпартии Олега Серебряна предлагала провести границу по Днестру.
"Мы не знаем, кто въезжает в Республику Молдова, и каковы их цели. Мы не контролируем пошлины, акцизы, как поступают продукты на рынок Молдавии", - заявил тогда Серебрян.
"Исходя из очень практичной точки зрения, я предлагаю установить границу на Днестре, чтобы знать, сколько человек и товаров въезжают в Молдавию", - подчеркнул вице-председатель Демпартии. За демагогией о необходимости контроля над потоками людей и товаров - простая идея: возвести барьер между Приднестровьем и остальной Молдавией.

Близкий к нынешней правящей коалиции, активный участник событий 7 апреля, экс-советник президента Сергей Мокану выступал после увольнения из администрации Воронина с аналогичными заявлениями. По его словам, на данный момент приднестровская проблема не имеет своего решения, а потому Молдавия должна отказаться от Левобережья и сконцентрироваться на евроинтеграции взамен реинтеграции страны. Для реализации этой идеи Мокану предлагал провести по Днестру границу со всеми атрибутами государственной границы, а к идее объединения страны вернуться как-нибудь потом, после вступления в Европейский союз и выигрыша в "экономическом соревновании" с Приднестровьем.

Проблема эта уходит корнями в начало 90-х, когда тогдашний политический класс предательски воспринимал независимую Молдавию как временную форму перед объединением с Румынией. Первым идею отказа от Приднестровья озвучил и идеологически оформил духовный лидер нынешней правящей коалиции, покойный поэт Григорий Виеру. Это произошло ещё в 1992 году. Затем её активно развивали обслуживающие праворадикальный альянс журналисты Борис Виеру, Константин Тэнасе, Петру Богату. Самые свежие публикации на эту тему появились совсем недавно. Как показывает практика, что у лидеров правых партий на уме, то у их ручных комментаторов на языке.

На уме у руководителей нынешней праворадикальной коалиции, судя по всему, возврат к ценностям начала 90-х, в основе которых - идея объединения Молдавии и Румынии. Не случайно, что нынче на авансцену молдавской политики вышли скандальные персонажи того мрачного периода новейшей истории страны. А во главе государства и вовсе стоит сегодня человек, официально признающий себя унионистом. В начале 90-х Михаил Гимпу входил в руководство Народного фронта и в состав комитета по объединению Молдавии и Румынии. Отказ от Приднестровского региона во имя "великого воссоединения" уже тогда был четко сформулирован его братом, Георгием Гимпу в "научном" труде под названием "Национальное сознание румын Молдавии", каковыми румынами Гимпу считал всё молдавское население страны.
"Занимаясь национальным строительством здесь, на нынешней тepритории Молдавской Республики, ни в коем случае нельзя забывать о тех перспективах, которые мы имеем в Бессарабии, ибо наша граница - не Днестр, а Прут". Георгий Гимпу пишет об этом с болью, явно предлагая в качестве "перспектив национального строительства" обратную логику: границей должен стать не Прут, а Днестр.

Именно в русле этой логики в 2006 году делал своё скандальное предложение - вступить вместе с Румынией в Евросоюз, отказавшись от Приднестровья, - президент соседней страны Траян Бэсеску. А ведь именно он сегодня считается основным политическим партнёром правой коалиции, именно к нему с горшком "бессарабской" земли ездил на поклон племянник действующего главы Молдавского государства Дорин Киртоакэ.

Стоит ли удивляться, что правящий либеральный альянс ликвидировал Министерство реинтеграции? Процесс отказа от Приднестровья как фактора, сильно мешающего объединению в исторической перспективе Молдавии и Румынии, нынешними кишинёвскими властями уже запущен. То, что праворадикальная коалиция не собирается заниматься приднестровским урегулированием, помимо ликвидации Министерства реинтеграции, подчеркивают ещё два очевидных факта. Во-первых, альянс никак не отреагировал на декларацию Партии коммунистов о необходимости континуитета в этом важнейшем для государственности страны вопросе. Во-вторых, совершенно издевательским образом назначил ответственным за реинтеграцию пресс-секретаря Серафима Урекяна Виктора Осипова, который в приднестровской проблематике просто ничего не смыслит. С таким подходом приднестровская проблема перестает быть, как до недавнего времени считали все зарубежные эксперты и политики, наиболее решаемой изо всех аналогичных проблем на постсоветском пространстве, подводит итог издание.

Депутат парламента от Демократической партии Дмитрий Дьяков считает, что Декларация ПКРМ "О политических принципах восстановления гражданского единства и мирного разрешения приднестровского вопроса" заслуживает внимания в принципе и может быть принята к изучению новыми властями страны в качестве источника определенного рода идей и подходов к застарелой проблеме. Дьяков отметил, что представления авторов документа о том, что Приднестровье могло бы получить в составе РМ особый статус некоей республики тоже дают повод для размышлений, однако они должны проходить в контексте общей проблемы урегулирования и текущих событий в стране.

Между тем, наблюдатели агентства отмечают, что как только либералы приступят к изучению Декларации и размышлению над ее содержанием, они тут же обнаружат ряд обстоятельств, которые говорят, что коммунисты, предлагая к работе данный документ, рассчитывают или на короткую память, или на полный маразм тех, кто будет впредь заниматься поисками перспективных путей в урегулировании. Декларация носит исключительно демагогический характер и относится к лозунгам "лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным". Во всяком случае, глубокомысленное замечание об исключительно мирном характере урегулирования выглядит именно так. Предложения коммунистов подписаться и либералам под Декларацией - это старый прием ПКРМ, использованный ими еще в начале 2001 года. Накануне парламентских выборов они объявляли решение приднестровского вопроса национальной идеей. Но даже тогда этот призыв был понят в Кишиневе, как предвыборный, а значит, нереализуемый, а Тирасполь мгновенно отреагировал вопросом: если к реализации национальной идеи Кишинев приступит в одностороннем порядке, то не означает ли это, что там опять готовятся к маленькой победоносной войне на Днестре?

Другой тезис из Декларации о том, что вся собственность жителей Приднестровья и весь местный производственный потенциал региона "не является и не может являться предметом каких либо притязаний со стороны РМ", тем более не выдерживает никакой критики. В конце 2004 года (опять накануне парламентских выборов, и на этот раз с тем, чтобы понравиться Западу и США) парламент РМ по инициативе ПКРМ принял Закон "О внесении дополнения в Закон о приватизации". Вот что в нем, до сих пор не отмененном, а значит, действующем: "Государство не гарантирует право собственности на объекты, расположенные в населенных пунктах левобережья Днестра и Бендер, приватизированных без согласования с правительством в установленном порядке...". Одно только это даст право Коалиции выбросить предлагаемую воронинцами Декларацию в корзину и оценить ее, как провокационный и антигосударственный документ.

Споры с целью доказать полезную деятельность министерства реинтеграции и отстоять его существование бесполезны и лишены какого-либо практического смысла, считает первый вице-спикер парламента Серафим Урекян. Ликвидация данного ведомства является осознанным решением Коалиции, поскольку оно за годы существования в условиях коммунистического режима проявило себя, как крайне бесполезная и, что вообще является нонсенсом, закрытая для общества и политической оппозиции структура. А все разговоры, считает Урекян, о том, что либералы ликвидацией министерства будто бы показывают свое пренебрежение к проблеме восстановления территориальной целостности страны, следует отнести к тщетным стремлениям фракции ПКРМ найти изъяны в формировании нового состава высшей исполнительной власти. Решение о передаче всего комплекса проблем по урегулированию и, в частности, непосредственного участия официального Кишинева в переговорах, в ведение одного из вице-премьеров страны по понятным причинам дает молдавской стороне заметные организационные и материальные преимущества.

Первый вице-спикер дал понять, что решение о ликвидации министерства ренитеграции было принято и с учетом консультаций Коалиции с некоторыми представителями сторон, входящими в формат "5+2". В то же время, во время парламентских дискуссий о новой структуре кабинета исполнительной власти РМ член фракции ПКРМ, бывший министр реинтеграции Василий Шова заметил, что ликвидация министерства без учета общественного мнения на местах вызовет как минимум недоумение в молдавских селах, находящихся в зоне безопасности. Депутат от Либерально-демократической партии Александр Тэнасе заметил по этому поводу отсутствие в багаже министерства решений или программ, реализация которых положительно бы повлияла на поиски реальных путей реинтеграции.

Своим замечанием о необходимости учесть общественное мнение для принятия оптимального решения о судьбе министерства Шова насмешил многих, кто более или менее знаком с его деятельностью в должности главного интегратора. Кстати сказать, через некоторое время после назначения Шову в Тирасполе стали называть главным кишиневским интеграстом - очевидно, за действия, мало похожие на поиски попыток наладить с приднестровской стороной перспективный диалог. Тамошние переговорщики, конечно, не подарок. Но и сам Шова со своей малочисленной министерской командой заслужил такое пренебрежительное отношение и даже усердно его подтверждал. То, как были организованы и проведены в 2008 году две последние встречи в Тирасполе Воронина со Смирновым (от пустяковых деталей - до трагических просчетов тогдашнего президента РМ) заслуживало тираспольских усмешек. То, что Шова удержался в должности министра после "тираспольского позора Воронина", утвердило в выводах и не только приднестровцев: возле молдавского лидера нет людей ни с чувством собственного достоинства, ни способных иметь и отстаивать собственное мнение.

Первые недели в министерском кресле Шова проявил интерес к общественному мнению о приднестровской проблеме. На встрече с журналистами и представителями гражданского общества РМ в начале 2003 года он заявил: министерство будет максимально открыто, мнением негосударственных структур о своей деятельности оно будет интересоваться не в самую последнюю очередь. К середине этого же года министерство стало одним из самых закрытых ведомств в "красном правительстве". В то время Кишинев уже начал двусторонние контакты с Москвой, взявшейся по обоюдной договоренности писать проект плана урегулирования. И чем меньше было ушей и глаз около нового документа, названного впоследствии "Меморандумом Козака", тем лучше. Скандал вокруг документа и последующие после ноября 2003 года события показали, что Кишинев все больше и больше закрывает от общественности приднестровскую проблематику, а сам Шова вынужден работать под неустанным контролем воронинской администрации - все его более или менее значимые встречи с внешними партнерами проходили в присутствии советника президента Ткачука.

Причина такого строгого отношения ко всему, что происходит на молдавско-приднестровском направлении, объяснялась просто: самая поверхностная информация о содержании переговоров, о документах, обсуждаемых на встречах с экспертами, а также утечка, допускаемая в кишиневские и московские СМИ, работающие "под Воронина", говорила о том, что "красные власти" РМ стремятся сохранить приднестровский вопрос как инструмент по сохранению у власти в РМ Партии коммунистов. Все требования депутатов от парламентской оппозиции пригласить Шову для отчета о работе министерства натыкалась на молчание "красного большинства", поддерживаемого после 2005 года и группой вице-спикера Рошки. Шова, правда, снисходил до встреч с отдельными фракциями, однако его отчеты лишь перед "коммунистами и фронтистами" выглядели форменным издевательством. Вообще, коммунисты всегда, когда речь заходила о подключении хоть в каком-нибудь виде парламента к урегулированию, вели себя заносчиво, словно бы говоря: не суйте нос не в свое дело.

Впрочем, Шова периодически проводил с избранными и наиболее успешно работающими в стране неправительственными организациями РМ тематические встречи. Особенно активно они проходили в тот период, когда Кишинев трепал нервы Западу и США организованными провокационными слухами о своем секретном плане, согласно которому Москва будто бы может получить еще больше, чем по плохому "Меморандуму Козака". Шова знал наверняка, что о содержании встреч с отечественными экспертами станет известно евросоюзной части дипломатического корпуса в РМ, и использовал это обстоятельство в качестве повода для начала торговли с Западом. Вечный и, надо сказать, эффективно работающий кишиневский мотив "если вы не поможете нам, мы сдадимся русским" действовал безотказно. Во всяком случае, он держал в напряжении всех, сохранял тревожный интерес к ПКРМ и самому Воронину, но... Собственно переговорный процесс все дальше заходил в тупик. Нынешнее положение дел в вопросе урегулирования - стороны стоят на разных позициях и оставлять их не собираются - сложилось именно в результате осознанной политики Кишинева, которого никогда не интересовал конечный результат. А заявление Воронина о том, что "приднестровский вопрос - дело безопасности всей Европы", дает представление об иждивенческих настроениях молдавских "красных". И, кстати, именно согласно им Кишинев не хочет вернуться к истокам конфликта, т.е. к диалогу с Тирасполем без посторонних. Частые замечания Смирнова о том, что Тирасполь ведет переговоры с Кишиневом, а не с кем-то еще, в ведомстве Шовы будто никогда и не слышали.

Бывший министр отличался и словоблудием. Его заявления о каких-то дорожных картах, о пакетном документе, способном существенно продвинуть переговоры, о "кишиневском плане", о "смелых инициативах Воронина" в конце концов надоели всем. Проект договора, переданного Смирновым Воронину в апреле 2008 года, это был не просто текст, предусматривающий заключение договора между Кишиневом и Тирасполем о дружбе и сотрудничестве двух соседних государств, а предложением Молдавии прекратить пустую болтовню, сдобренную мелкими провокациями и слухами: вот вам документ и не морочьте ни себе, ни людям голову. Этот документ, который Воронин, кстати, принял безропотно и позорно доставил его в Кишинев, тоже следует считать оценкой деятельности и министерства реинтеграции.

Незадолго до отставки Шова отличился заявлением о договоренностях Кишинева провести встречу переговорщиков, наблюдателей и посредников в формате "5+1", т.е. без участия Тирасполя. На явную провокацию никто не среагировал. Ссылки Шовы на согласие киевских участников полноценного формата "5+2" оказались блефом. Запомнится, несомненно, и другое заявление Шовы - о намерении Кишинева построить мост через Днестр выше плотины Дубоссарской ГЭС. Сооружение должно было связать ряд левобережных сел, находящихся под юрисдикцией Кишинева, с "большой землей". Предполагалось, что деньги на дорогущую стройку даст Европа. Основная цель - спасти граждан Молдавии, проживающих по ту сторону Днестра, от гуманитарной катастрофы. Вот и весь Шова со своим министерством, подводит итог агентство.