ПРИДНЕСТРОВЬЕ

Выборы в Левобережье — это, в первую очередь, внутреннее дело самого Приднестровья. На происходящее могут пытаться влиять Москва, Кишинев, Брюссель или Вашингтон, но исход борьбы все равно решают избиратели в самом Приднестровье. И, как показал результат первого тура, этот исход может быть очень неожиданным.

При том, что Европейский Союз и Соединенные Штаты никак не нахвалятся на демократические успехи Молдовы, выборы президента Приднестровья выглядят гораздо более демократическим упражнением, чем тот маразм с (не)избранием Мариана Лупу, который уже третий год мы наблюдаем в парламенте Молдовы. Жители Приднестровья выбирают президента напрямую, в последний раз из шести кандидатов, и голосование там, в отличие от голосования за М.Лупу, действительно тайное.

Демократические процедуры — а именно к ним и сводит Запад всю демократию — в Приднестровье вполне соблюдаются. Депутатов Верховного Совета и президента выбирают напрямую, а не по партийным спискам, и не в результате тайных шушуканий на заседаниях какого-то неконституционного «Совета Альянса». В Приднестровье, кстати, регулярно проводятся референдумы, а в Молдове политики, как огня, боятся вынести на суд народа хоть какой-нибудь мало-мальски важный вопрос. И многопартийность в Приднестровье есть, и плюрализм мнений в прессе присутствует. Гражданское общество в виде многочисленных неправительственных организаций на левом берегу, как и на правом, тоже научились имитировать. В общем, вполне себе приличный демократический симулякр, ничем не хуже, чем в Молдове.

Факт признания международным сообществом, то есть ОБСЕ, ЕС и США, тех или иных выборов еще не есть «знак качества» демократии. Что толку, если все выборы в Молдове были признаны свободными и демократическими, но при этом они никак не улучшили качество государственного управления и не дали гражданам реальную возможность хоть как-то влиять на власть, на партии и политиков?

Самая неприятная для Кишинева вещь заключается даже не в том, что в Приднестровье ловко научились симулировать формальные демократические процедуры, как во всех приличных европейских странах, к каковым относит себя и Молдова. Хуже то, что любой президент, любой парламент, избранный в результате таких выборов, вовсе не спешит бросаться в объятия Молдовы. Все тираспольские политики именуют ее не иначе, как «соседним государством», с которым надо поддерживать добрососедские отношения.

Главной заботой и Шевчука, и Каминского перед вторым туром голосования стали заверения в том, что они ни в коем случае не сдадут Приднестровье Молдове, но продолжат курс на укрепление независимости ПМР. Кандидаты в тамошние президенты обязаны делать это даже формально, поскольку в ПМР есть Конституция, где записано, что Приднестровье — это суверенное независимое государство, у которого есть свои органы власти, внутренняя и внешняя политика, границы, валюта, таможня, вооруженные силы и прочие атрибуты государственности, и что глава этого государства должен его защищать и укреплять.

Шевчук, и Каминский, как и Смирнов, говорят о независимости ПМР не как о чем-то эфемерном и формальном. Они верят в эту независимость гораздо больше, чем Михай Гимпу верит в независимость Молдовы.

Дмитрий Чубашенко