ПРИДНЕСТРОВЬЕ

Под заголовком "Почему Иран?" один из ведущих представителей парламентского большинства Грузии Давид Дарчиашвили в журнале «Либерали» высказал свои, и видимо, не только свои соображения, а властей в целом, об ирано-грузинских отношениях. Представляем нашим читателям дарчаишвилиевский анализ полностью, а затем оценку нашего института, а также соображения некоторых грузинских политических и экономических экспертов.

Давид Дарчиашвили: Иран и весь Ближний Восток, примыкая к нашему региону (Кавказ и Черноморье), являются нашим ближним соседством, с большим потенциалом по многим направлениям. Историко-культурные отношения, геополитика и экономические перспективы – это те обстоятельства, по которым Иран представляет интерес для Грузии.

Грузия должна искать и укреплять те элементы имеющихся исторических, экономических и геополитических связей с Ближним/Центральным Востоком, которые благоприятно повлияют на его суверенитет, место в международной системе и экономику. Уверяю вас, ресурсов для этого достаточно. В отличие от России Иран и весь Ближний (тот же Центральный) Восток не заинтересованы в ослаблении и раздроблении Грузии.

Возникает вопрос: не таят ли такие шаги в себе кокой-то риск?

Лично я не вижу серьезных негативных сторон, не считая ряд спекуляций о том, не окажутся ли шаги Грузии мешающим установленным против Ирана санкциям фактором. То что это не так, со стороны официальных лиц было прокомментировано не раз. Грузия остается на позициях мирового сообщества в вопросе по иранской ядерной программе. Но Грузии ничего не принесет, более того, было бы вредно, быть с Ираном на большей дистанции, нежели его все другие соседи по региону (Турция, Армения, Азербайджан, ничего не говоря о России).

Польза возобновления и активизации грузино-иранских отношений ясна и перевешивает гипотетические риски:

1) Находящийся в тесных отношениях с Россией Иран становится более заинтересованным, чтобы в этих отношениях не были забыты в том числе и интересы Грузии;

2) иранский туризм и культурно-экономические отношения другого рода (с учетом санкций ООН) пойдут на пользу дальнейшему развитию Грузии – бюджету Грузии;

3) и вообще, мы не имеем права ни перед современным, ни перед будущими поколениями, вести себя с Ираном так, как будто бы мы находимся очень далеко от него и/или якобы главная угроза для нас не исходит с севера. Мы не имеем право, на фоне северного «холода» ничего не ждать с юга кроме «невыносимой жары».

Думаю, что все стратегические партнеры Грузии, а также особо важные для нас международные и региональные организации отнесутся с пониманием к позиции и интересу Грузии в отношениях с Ираном. Если у наших западных стратегических партнеров возникнут вопросы, то будут подготовлены и совершенствованы ответы на них с учетом нашего суверенитета, интересов, добрых отношений с соседями и интеграционных процессов с Западом в сферах экономики и безопасности.

Политика это искусство возможного. К тому же внешняя политика подразумевает собой многоэтапные и многоуровневые расчеты – особенно для такой страны, которой один большой сосед угрожает, а партнеры и союзники пока не могут предложить ей стопроцентных гарантий либо механизмов защиты от этой угрозы.

Вот такая позиция, озвученная Давидом Дарчиашвили. Мы, конечно, приветствуем позицию власти Грузии, резко сменившей акценты в отношениях с Ираном. До недавних пор Иран был очень даже «отдаленным» государством для грузинских властей, его граждан можно было арестовывать и передавать США как подозреваемых в «терроризме». Само иранское государство в мышлении и лексике представителей грузинской власти являлось объектом пренебрежения и эдаким символом отсталости (вряд ли в этом отношении в их мышлении что-то изменилось, изменилась лишь риторика). «К счастью, мы не живем в Иране» – часто произносимая ими фраза, которой вторили покорные власти СМИ, когда целью была дискредитация православных Грузии, ратующих за большее значение религии в общественной жизни.

Сейчас, как не скрывает Дарчиашвили, основой сближения с Ираном служит прямо патологический страх перед «холодом с Севера» – Россией, а не стремление наладить долговременные отношения с Исламской Республикой. Более того, как признал-таки Дарчиашвили, «стратегические западные партнеры» Грузии не в состоянии обеспечивать ее безопасность. Получается, Иран нужен официальному Тбилиси как некий инструмент защиты, а в перспективе и шантажа Запада. Ведь Грузия пока остается на позициях т. н. «международного сообщества» в вопросе иранской ядерной программы – то есть в том числе и на позициях «холодного Севера».

Как поступить Ирану? Может, ему тоже занять позицию Москвы в вопросе признания Абхазии и Южной Осетии(как для Грузии США «международное сообщество», а скажем не Бразилия и Турция, то для Ирана этим самым «международным сообществом» может вдруг оказаться Москва, возможно еще и Венесуэла с Никарагуа и Науру), а в остальном заверять Грузию в своем дружеском к ней отношении? Г-ну Дарчиашвили вряд ли стоило затрагивать вопрос иранской ядерной программы. Если сам Тегеран не просит разъяснений с грузинской стороны по этому поводу, зачем взваливать на свою голову еще одну серьезную проблему? Или «стратегические партнеры» надавили?